Хоук бросает отступнику: «Убирайся!», а когда тот уходит, со всхлипом сгибается пополам от боли. Фенрис испытывает смешанные чувства. Одержимый, наконец, ушёл из их компании, из жизни Хоук, но... Плевать на город, Церковь, магов и храмовников, но так поступить с ней?! После клятв, слов любви, которыми Андерс легко и бесстыдно разбрасывался, демонстрируя, что эта женщина — его?! После того, как она пустила одержимого отступника в свой дом, постель и сердце?! Фенрис три года безмолвно наблюдал. Давя желание собственного счастья и ночами смотря в потрескавшийся потолок спальни, мечтая убить мага, которого выбрала женщина, ставшая всем для эльфа, единственным, ради чего стоило жить и сражаться. А Андерс ради «высшей цели» пошёл по головам, и Хоук оказалась одной из необходимых жертв во имя Справедливости. Из груди эльфа вырывается рычание. Он подходит к Защитнице, касается руки, — та вскидывает потухшие глаза.
— Хоук, — Фенрис подбирает слова, стараясь, чтобы голос звучал как обычно, — Мне нужно отойти, кое-что сделать. Я догоню. Она безучастно кивает, продолжая двигаться к порту, Казематам. Отступник заставил её расхлёбывать заваренную им кашу, но он не уйдёт. Фенрис чувствует. Знает, куда Андерс пошёл, чует особый запах магии. Ещё одна способность, дарованная лириумными клеймами. Фенрис несётся по следу, менее всего похожий сейчас на мужчину, более на зверя, дикого пса, с которым его сравнивал кошатник. Хорошо. Собаки охотятся на кошек. Наконец, Фенрис-пёс находит его в одном из переулков, видит не чутьём — глазами, затуманенными лириумной яростью. Зажравшийся, изнеженный, высокомерный кошак. Оскал улыбки прорезает лицо эльфа. Два прыжка, удар и это ничтожество перестанет быть! Но он сбавляет шаг, подходит медленно. Что ты сделаешь, зашипишь? Напустишь демона, которым оправдывал все свои поступки? Андерс молчит. Не поднимает посох, не пытается оправдаться, просто смотрит на приближающегося эльфа. Когда светящаяся лириумом тонкая рука вбивается в грудь и сдавливает сердце, Андерс улыбается в яростные глаза эльфа и замирает. Фенрис отбрасывает от себя тяжелеющее тело, лириумное бешенство отступает. Уходя, оглядывается, неожиданно понимая, что маг желал смерти. Тогда заслужил ли он эту милость? Усмехается, — чтож, в плане Мести Андерс всегда был лучше него.
— Я ненавижу этот мир, делающий из убийц героев, а из хороших парней — плохих, — Бран изучает что-то на столе. — Чем я должен помочь, сенешаль? — Хоук неспешно подходит. — Уже ничем... Мёртвых воскрешать не умеете даже вы, Защитник. Несколько минут Хоук молчит, затем негромко спрашивает, не повышая голоса, так, словно осведомляется о погоде: — Кто он был? — Кровавый Клинок... Так что вы хотели у меня спросить, не так же просто я вас вынужден лицезреть перед собой? Что вы делаете? Хоук... Хоук, какого... Смахнутые со стола бумаги разлетаются белыми бабочками по всей комнате, в которой воцаряется какая-то странная тишина.
— Варрик, никогда в жизни не поверю, что у тебя не хватает вдохновения на описание наших приключений, — усмехнулся Хоук.— Настолько эпическое полотно мне ещё сочинять не доводилось. Ну же, давайте, помогайте мне. Чем закончились приключения бравого Защитника? — Свадьбой в королевском дворце Денерима? — ухмыльнулась Авелин. — Ты путаешь меня с героем Ферелдена, — Хоук засмеялся, потрепал жену по волосам. — А как насчёт «А потом мы пропили Защитника где-то по дороге»? — Мерриль фыркнула. — А как насчёт «А потом мы утопили Мерриль в болоте», малефикарша? — тем же тоном отозвался Хоук. — А давайте, — покладисто согласилась долийка. Варрик только вздохнул — финал истории явно придётся сочинять самому.
Закатное солнце освещает фигуру Первого Чародея, что-то рассматривающего у своих ног. Мередит приближается, намереваясь снова ввязаться словесную баталию. — Здравствуйте, монна, — не оборачиваясь, приветствует ее Орсино. — Взгляните… Какие строгие и прекрасные линии… — Что там опять? — фыркает Меридит, подходя. — Очередное архитектурное украшение прошлых веков? — Почти что, — Орсино поворачивается к ней. — О чем вы хотели поговорить? — О добре и справедливости, — саркастически фыркает храмовница. — Это не ко мне, — Орсино снова поворачивается и смотрит вниз. — Это к ним. Мередит опускает взгляд — плита с именами. Рыцарь-командор вспоминает, что это — свирепствовавшая чума унесла жизни многих учеников, причем больше половины были убиты просто из опасения, что болезнь разойдется. — О добре поговорите с мертвыми, — роняет Орсино. — С этими мертвыми. И Мередит внезапно выдавливает короткое: — Простите.
мКусланд, мХоук, Зевран. Намёк на мХоук/Кетоджан. Кетоджан остаётся жив и в пати. Обсуждение "специалистами" способов приручения кунари. AU, romance, юмор. Не десфик.
— Итак… Что мы имеем… — Кусланд задумчиво озирал Кетоджана. — Скорее уж, что имеет нас. Ну, не всех, конечно. — Зевра-ан! — Молчу-молчу. Хоук вздохнул, подперев голову рукой, с надеждой уставился на героя Ферелдена, внезапно просветлевшего лицом. — Я вспомнил! — Что он вспомнил? — безнадежно поинтересовался Хоук у Зеврана. Эльф пожал плечами, с таким же недоумением глядя на закрывшуюся за Кусландом дверь. — Вот, принес, — сияющий герой Ферелдена ворвался в дом, прижимая к груди нечто, завернутое в бумагу. — А что это? — Лучшее средство приручения кунари — печенье! — А это точно поможет? — с сомнением протянул Хоук. — Поверь специалисту. У меня тоже когда-то был кунари. Хоук… Хоук, прекрати так мерзко улыбаться! В отряде был! В от-ря-де!
м!Хоук работает одновременно на Миирана (кровавые клинки) и Атенриль (эльфийка-контрабандистка). Ситуация: слуга двух господ. Мииран и Атенриль устраивают разборки.
Атенриль быстрее, но Мииран сильнее. Его старый клинок пробивает легкий доспех эльфийки прямо под левой грудью. И теперь Мииран смотрит на то, как она, пришпиленная к деревянной стене, захлебывается кровью.
Эльфийская сучка. Смазливая эльфийская сучка. Ведь Атенриль и вправду красива. Даже в грязи и в крови. Даже умирающая.
Хоук приходил к ней. Хоук приходил к ней не только за работой. И сегодня тоже.
Его Хоук.
При мысли об этом Мииран жалеет, что убил Атенриль слишком быстро. И прежде чем, вытащить клинок из тела, он целует окровавленные губы, которые сегодня целовал Хоук.
Гаррет никогда не умел делать выбор. Не потому что ему не хватало решимости, о нет. Просто — зачем выбирать, если можно попытаться подгрести под себя оба варианта? В два раза больше усилий, в два раза больше риска, в два раза больше золота… в два раза слаще награда. — Мерзавец! Только подумать, я чуть было ни переспала с тобой! — Радуйся, что вовремя нашла соображалку, девочка. — Это ты называешь «чуть»?! — Хм, ну или не нашла, а?.. Хрясь! Атенриль всегда казалась женщиной, предрасположенной скорее бить вас ногой в пах с разворота, так что пощечина от неё была несколько неожиданной. Но скорее приятной. После «награды» от Миирана, Хоуку пришлось ставить на место челюсть. — Ох, ладно, ребят, вы тут разбирайтесь, а я, пожалуй… — Стоять! — Вот только дёрнись! — Ммм… Давайте зайдём с другого конца. Кто здесь недоволен моей работой, поднимите руки. Разве я хоть раз провалил порученное задание? Атенриль фыркнула, поигрывая кинжалом. Мииран пренебрежительно хмыкнул, даже не пытаясь изобразить снисходительность: — Парень, ты совсем идиот? Думаешь, кто-то здесь обсуждает твою работу? Нам с девчонкой не из-за чего больше грызться, как только из-за того, для кого из нас ты будешь убивать, ага… Протри зенки: мы давно уже делим твою задницу. Хоук хлопнул глазами: — А зачем делить? Отлично же можем и втроём… Мииран засмеялся. Смех был недобрый. Атенриль зашипела, потом подчёркнуто обратилась к Миирану: — Тебе очень заденет, если я что-нибудь отрежу этому придурку? — Ну давай оговорим, что именно… Хоук никогда не любил выбирать, но в этот момент понял: пришло время делать выбор. — Всем пока! — сказал он и метнулся в ближайший переулок.
Dragon Age: 35 заявок Mass Effect: 15 заявок Neverwinter Nights: 10 заявок Star Wars: Knights of the Old Republic: 5 заявок Baldur's Gate: 5 заявок
Убедительная просьба: имейте совесть и оставляйте не более 2-х (или 3-х, если что-то оригинальное) заявок - другим тоже хочется поучаствовать. Спасибо за понимание.
Заявка включает в себя: читать дальше1. Название фэндома 2. Персонажей (и)ли пейринг (персонажи перечисляются через запятую, пейринг обозначается слэшем) 3. Ключевое условие (цитату откуда-либо, фразу, ситуацию, которые хочет увидеть заказчик, можно ссылку на арт, по которому хотите однострочник) 4. Особые условия или пожелания, конкретизирующие желания заказчика относительно исполнения. Такими условиями могут быть: юмор, не юмор, ангст, не ангст, ООС (характер персонажа не соответствует канону), АУ (альтернативная реальность), М! или Ж! (такое условие ставится перед именем персонажа, если вы, вопреки канону, хотите увидеть его девочкой или мальчиком, или указываете на пол ГГ)
ВАЖНО!!! Очень просим писать заявки в одну строку по следующей форме: (Фандом), (Персонажи), (Ключевое слово), (Особые условия)
Негромкое «чвяк» — и мой двойник оседает на землю с арбалетным болтом в груди, почти мгновенно рассыпаясь бесцветным прахом. В нескольких шагах стоит мой брат, и я спиной чувствую его тяжёлый взгляд. Испытания карманного плана мы неизменно проходим вдвоём — незаметно сложившаяся традиция. Я рассеянно потираю старый ожог на скуле. Один из первых моих шрамов, полученный в ту же ночь, когда погиб Горайон. Огненную стрелу выпустила женщина, чьего имени я тогда не знала. — Я не убивала её, знаешь ли, — отрывисто говорю я, шагая к выходу из помещения и всё ещё не встречаясь с Саревоком взглядом. Пальцы нервно сжимают арбалет — ну почему мне всё время приходится что-то говорить, объяснять, рассказывать?.. Слова — не моя стихия. Молчание окрашивается новыми оттенками смысла. — Тамоко, я имею в виду. Она согласилась пропустить меня без боя, когда я пообещала попытаться разубедить тебя. И я попыталась — не то чтобы ты слушал. — Не то чтобы я была особенно убедительна, если уж на то пошло. Ораторское искусство не давалось мне уже тогда. — То есть она жива? — недоверчиво и настороженно, как обычно. — Понятия не имею. Если и мертва, то не от моей руки. Остаток пути мы проходим рядом, и — странное дело — наше совместное молчание начинает казаться мне почти уютным.
— Аномен, а откуда у тебя взялся этот жуткий шрам? — с любопытством спросила волшебница, проводя кончиком пальца над бровью будущего рыцаря. Аномен на секунду смежил веки. Эта женщина вообще умела задавать неудобные вопросы. Вот тебе и дочь Баала. Что же ей сказать? Отец, терявший контроль над своей торговой компанией, напивавшийся вечерами. Иногда его, буйствовавшего, приводили из ближайшего кабака под руки, а он кричал на весь Правительственный район, что с лордом Делрином шутки плохи. Маленькими, они с Мойрой находили это забавным, но когда спустя годы отец сорвался и при них начал избивать мать — игры закончились. Аномен помнил, как, преодолевая страх, оттолкнул мужчину от полубесчувственной матери. Как ещё больше рассвирепевший отец накинулся на него. Потом были падение и острая боль, вызванная ударом головы обо что-то твёрдое. Плач Мойры и всхлипы матери, какой-то бессвязный лепет оправданий лорда Кора — Аномен рад был бы забыть их, но тщетно. Шрам напоминал всегда. Что же ей сказать? — Моя леди, вы, наверняка, слышали о том, как армия Рияка Двузубого пыталась вторгнуться в Амн, и как им помешал отряд паладинов, — слегка улыбнулся жрец, ловя руку волшебницы и целуя. — Это был славный поход…
В подземелье Бишоп, Гробнар и Джейн беседовали по поводу голема, как вбежал один из плащей. Мужчина запыхавшись отрапортовал. — Рыцарь-капитан Кана просит вас прийти! Джейн кивнула и спокойно ответила. — Сейчас поднимусь. Свободен! Когда мужчина ушёл она повернулась к друзьям и попросила. — Гробнар, Бишоп идите… Я задержусь на пару минут здесь. Гробнар кивнул и быстро убежал наверх и Бишоп посмотрел на Джейн и произнёс. — Я предложу ещё раз: давай уйдём отсюда. Я уведу нас прочь от сюда. — Если тебе так хочется уйти, то тебя некто здесь не держит. Я лишь прошу помочь один раз, а дольше иди куда хочешь! — Девушка спокойно сказала смотря в глаза следопыту. Он усмехнулся и спросил: — И ты просто так отпустишь меня? — Да, отпущу. Я уже говорила, что уважаю твою свободу. А теперь дай мне подумать в одиночестве, — ответила Джейн по прежнему смотря на него и не моргая. Следопыт ушёл, а она прошлась вдоль стен. Взяв факел она открыла потайной ход. Зайдя в него и напоследок сказав: — Я тоже следопыт Бишоп и могу скрыться от кого угодно. А во вторых без книги вы не сможете попасть к королю теней. Ход закрылся и она пошла прочь. — Где рыцарь-капитан и чернокнижник Джеро? — спросила Кана обводя всех взглядом. — Она сказала что скоро придёт! — ответил ей наивный Гробнар. Кана поманила солдата и прошептала ему: — Найдите рыцаря-капитана. Солдат кивнул и быстро ушёл. Паладин встал и хотел сказать что-то, но в бежал Алданон и на бегу сказал: — Книга пропала! Через сорок минут солдат влетел в зал. — Рыцаря-капитана нигде нет! Я обежал крепость и никто не видел её. — Она вас как детей прокатила. Да и меня тоже вот зараза первая свалила, а я так хотел сделать пакость ей! — Следопыт усмехнулся. — Не смей говорить так! Она где-то в крепости. Я уверен, что скоро придёт! — Паладин обратился к нему со всей спокойностью. — Мечтай! Сорок минут ей хватит чтобы уйти далеко от сюда. Вот мне интересно как она ушла не замеченной. И скорей всего книга с ней, как и Джеро. Гробнар как бы вспомнив протянул Бишопу записку, сказав. — Кстати тебе просили передать! Бишоп вырвал листок бумаги из рук гостя и прочитал……Если ты дорогой это читаешь, то знай меня нет уже в крепости. Мне в лом умирать ради знати. Я так подумала, что хочу померяться силами с тобой. Можешь считать это мой вызов!. Посмотрим какой ты хороший следопыт! Найди меня если сможешь! Откуда начать ты знаешь. П. С. Освободите Джеро из башни! Кара заглянула через плечо следопыта и прочитав, злобно выпалила: — Она собрала нас здесь и смылась… Вот… вот… У меня просто слов нет. Пойду сожгу что-нибудь. Следопыт улыбнулся Касавиру и с насмешкой сказал: — Выживает сильный и тот, что сможет приспособиться. Она будет жить, так как знает всю безнадёжность и бессмысленность! Я откланяюсь, так не могу заставлять мою девушку ждать… И вот что Джеро в башне сидит!
Келгар задумчиво почесал затылок, глядя на единственное, что осталось от их рыцаря-капитана — в пустом сундуке сокровищницы лежала записка с наказом не забывать поливать в ее спальне цветы.
Ситуация была, казалось бы, комичная, но не смеялся никто; кто-то пнул стену, кто-то вздохнул, кто-то покачал головой, и только Бишоп, стоя чуть поодаль, всё это время загадочно улыбался.
К нему обратился Касавир. — Ты что-то знаешь, верно?
— То же, что и вы. — Он кивнул на записку. — Плюнула на всех и ушла. В каком-то смысле, — он усмехнулся, — я ею даже горжусь.
ГГ в конце "Маски предателя" всё-таки превращается в тру-пожирателя духов и вместе с Одним из Многих идёт отбивать Касавира у лусканцев. Реакция паладина на возлюбленную и пипец Лускану обязательны.
— Город пал… Некогда гордый Лускан, вздымавший к небу шпили башен магов, был повержен силой девушки, желавшей вернуть томившегося в плену возлюбленного. Ради этого она принесла в жертву всё, чем обладала, оставив себе только святую любовь, что вела её сквозь пространство и время, и пламя мести, успокоенное лишь поцелуем её любимого. С одним только спутником вступила она в Лускан… И с двумя покинула город на закате, окрасившем в цвет крови море и камни развалин. Так напишут в легендах и летописях, — Касавир вздохнул, покачав головой. — А то, что при виде возлюбленной я стал седым — малость, недостойная упоминания на скрижалях времён.
В дверях зала появилась заспанная Носительница Осколка. — Во имя богов, что здесь происходит? — взвыла она. — У меня был тяжёлый день, сейчас ночь, ну неужели я не имею права на отдых?.. Девушка осеклась, увидев престранную картину. В огромном кресле посреди зала полудремал перебравший эля Келгар, лениво отталкивая лезущего к нему с поцелуями и громкими, но бессвязными признаниями в любви следопыта. — Я ещё сплю? — ошарашенно пробормотала девушка, переводя взгляд на Дункана, наблюдавшего за сценой с заметной долей злорадства. — Лучше, племянница, — хохотнул трактирщик. — Неделю назад Бишопу хватило ума натравить своего волка на кота Сэнда, а наш остроносый эльф, сама знаешь, довольно злопамятен… — Я даже догадываюсь, кто подмешал это ему в пойло, — буркнула девушка, вскарабкавшись на стойку и пристроившись там поудобнее. — Дядя, на кухне ещё остались жареные хлебцы с соусом?.. Тащи сюда. — На её губах заиграла озорная ухмылка. — Не хочу ничего пропустить.
— Однажды мы недооценили количество орков, отряд оказался слишком малочисленным, чтобы справиться с ними без крупных потерь, но мы дрались отчаянно, отбивая победу у врага… И когда меня притащили на плаще к походному костру, к лекарю, я, чтобы отрешиться от боли, взирал на пламя… Тёплое, успокаивающее… Кара недоумевающе посмотрела на Касавира: — И что? — Тебе нужно быть чуть-чуть поспокойнее, девочка. Огонь — это не всегда яростный рёв всепожирающего пламени. — О, это же наш отважный паладин, — возрадовался из темноты Бишоп. — И что вы тут такое обсуждаете? — Однажды у Родника Старого Филина… — упоённо взвыл Касавир. Ответом ему был быстро удаляющийся следопыт и тихий смех Кары вместе с: — Спасибо.
Они могли ссориться, не ладить меж собой, ругаться по пустякам… Но пред лицом общей опасности их ряды неизменно сплачивались воедино. — Может, настала пора продемонстрировать моё искусство владения вот этой штучкой? — Бишоп любовно погладил арбалет. — А я могу показать, как паршиво меня учили в академии контролировать мою силу, — поддержала следопыта Кара, разминая пальцы. — Хотите посмотреть? — О, великий Тир, — отчаянно простонал Келгар, держась за голову и стискивая виски ладонями. — Нет, когда я говорил: «Гробнар, хватит петь про леса Невервинтера», я совсем не имел в виду такое вот… — Во тьме Андерда-арка… — упоённо выводил Гробнар, терзая струны.
— Где он?! — волшебница бушевала уже четверть часа, зло пиная подворачивающиеся трупы и пытаясь испепелить взглядами всех, кто рисковал показаться в поле её зрения. — Кто последним видел Бишопа?! Друзья, прошедшие с девушкой через столько испытаний, молчали и отводили глаза: если кто и знал, то не считал себя вправе вмешиваться в личную жизнь командира и её возлюбленного, тем более такого возлюбленного как взбалмошный рейнджер. — Ну ничего, завтра я обновлю заклинания… — волшебнице было всё равно слышит ли её Бишоп, по щекам текли слёзы, она почти кричала. — Я найду тебя, сволочь, набью твою наглую морду, а потом… потом нарожаю тебе детей! Рейнджер, в это время тихо пробирающийся незамеченным к выходу, споткнулся, услышав последние слова, боязливо оглянулся, выдохнул, поняв, что это лишь эхо и прибавил шагу, а то ведь и правда найдёт, и неизвестно какая из частей угрозы хуже…
Она опять молилась. Нет так, как днём — «Ильматер, помоги мне убить их всех; спасибо». По-настоящему. Сцепив руки в замок и нашёптывая в темноту. Нужно было перевернуться на другой бок и претвориться спящим, но Ганну надоело. — Зачем? — Он даёт мне силы идти дальше. Защиту. Внимание. — У тебя хватает сил и без того. — Ганн, — она расцепила руки и погладила нашитое на плащ перо из оперенья чужой стрелы, — разве тебе никогда не хотелось, чтобы рядом был кто-то большой, сильный и мудрый, кто любил и защищал бы тебя… как отец? — Нет. — Ганн отвернулся, — возможно. Иногда.