Анора никогда не любила детей. Она неустанно повторяла это себе каждый месяц, старательно не слыша перешептываний служанок, таскавших воду для ее ванны или перестилавших постель.
Дети были бы шумными, капризными, они бы ей мешали, требовали бы собаку и сладостей до обеда. Они бы стали маленькими чудовищами и разрушили ее жизнь. Она твердила это себе каждый месяц, чувствуя знакомую тянущую боль внизу живота.
Из Кайлана бы получился ужасный отец. Он тоже шумный, он безалаберный и несерьезный. Он бы, конечно, подарил детям собаку — целый выводок собак, и сам бы таскал в детскую сладости. Нет, он был бы ужасным отцом, но у детей — которых она совершенно не любила и не хотела, — был бы замечательный дед, прославленный герой реки Дейн. Она думала об этом всякий раз, когда отсылала из замка очередную служанку, непозволительно округлившуюся в области живота.
Нет, Анора совершенно не любила и не хотела детей. Но не хотеть и не мочь — это совершенно разные вещи.
Анора нервничает и сдерживается, чтобы не заламывать бледные тонкие руки. Магесса из Круга магов, лучший целитель в Ферелдене, делает вид, что не замечает её беспокойства. Они сидят в комнатах старшей чародейки Винн, и последняя напряжённо вздыхает, глядя в холодное непроницаемое лицо Её Величества. Королева ненавидит магию, но отчаяние толкает её на униженные письма с просьбами о помощи и даже личный визит. — Прошу прощения, Ваше Величество, но в своих письмах я уже писала Вам, что это совершенно невозможно. На лице Аноры не дёргается ни единый мускул. Её лицо всё такое же непроницаемое, но взгляд изменился. Старшая чародейка Винн тоже внешне была невозмутима, несмотря на то, что поняла — королева была в бешенстве. Винн бы не удивилась, если бы Её Величество объявила приказ о немедленной казни. И без того бледное лицо Аноры побелело ещё сильнее. — Этого не может быть, — едва ли не прошипела она. Да, прошипела — это очень подходящее слово. Винн подумала, что королева действительно похожа на ядовитую озлобленную от страха змею. — Это же магия. Вы должны что-то сделать. — Ваше Величество, — максимально вежливо произнесла старшая чародейка, — я боюсь, что не было нужды в Вашем личном визите. Даже вся магия Тедаса не способна совершить некоторых вещей. К ним относятся воскрешение из мёртвых, созидание чувств и лечение бесплодия. Открылась дверь. Анора резко встала. В комнату прошли двое - почтенный старец в тяжёлых мягких одеждах и молодой мужчина в королевских доспехах. — Вы были правы, Первый чародей Ирвинг, — опережая их, первой начинает говорить Анора. — Эта магесса действительно была бы хорошим подкреплением под Остагаром вдобавок к остальным шести чародеям. Перед уходом она оборачивается, и старшая чародейка невольно ёжится, когда видит её холодную, змеиную улыбку. И вдруг понимает, что у неё плохое предчувствие.
— Он просто не знал. Экс-королева Ферелдена пьёт из Чаши Посвящения, приходит в себя спустя чуть больше суток, потом молчит ещё несколько дней. Доспех на Аноре сидит идеально, вряд ли она так уж хороша в битве, но как символ — лучшего не найти. Прекрасная супруга покойного короля — приносящая жертву, чтобы отомстить его убийцам. Она разглядывает себя в зеркале, когда Страж заходит в комнату. Но интересует Анору не доспех, а собственное лицо. Она касается его пальцами, осторожно, словно ждёт, что от прикосновений сквозь светлую кожу проступят тёмные пятна. Она опускает руки и не оборачиваясь произносит свои первые после Посвящения слова: — Он не знал. Страж молчит. Объяснения не нужны, но Анора всегда всё объясняет. — Мой отец. Он не знал. Он... должно быть он надеялся, что сумеет убедить если не Кайлана, то Дункана в безнадёжности той битвы. Отвести войска на север, сразиться большим войском. Он ведь понятия не имел, что когда порождения так близко, Страж не может отступать, спасаясь бегством. Теперь я понимаю, почему Орден не покидают. Они просто не могут уйти. Особенно сейчас, когда он рядом. Анора оборачивается, качает головой. — Когда это в тебе, сразу понимаешь, ведь так? Он просто не знал.
Нерия часто болтает о жизни до Круга. О мальчишке из замка, где служили её родители, который вечно донимал её. И дразнил. И дёргал за волосы. А однажды засунул лягушку за ворот. Тут-то всё и закончилось, потому что у Нерии проснулся магический дар, и она приморозила мальчишку к занавеске. Но с лягушкой за пазухой дар у кого угодно проснулся бы, уверена Нерия, даже у распоследнего храмовника вроде Каллена! Услышавший такое Каллен краснеет и спешит покинуть пост.
Нерия без умолку рассказывает о жизни в Башне. О подростке, который постоянно сбегал, а когда храмовники возвращали его обратно, этот дурачок всякий раз приносил ей букеты из листьев. Или ягоды. А однажды принёс долийскую перчатку (почему-то только одну). Винн что-то твердит об ответственности... или о грифонах? Нерии скучно, она зевает и спешит в палатку, сегодня надо успеть рассказать собрату-Стражу историю о котёнке.
В Круге Нерия всегда сама расчёсывала Андерса. Вообще-то у неё и без того было много забот, но он-то сам за собой так следить не стал бы, и ей было бы жалко, если его длинные светлые волосы сбились в колтун. У неё была специальная щётка для этого, которую она хранила под подушкой. Потом Андерс принёс кота, и Нерия завела вторую — для Пушистиуса. А потом девчонки-соседки украли и спрятали обе щётки, и Нерия впервые вызвала морозную бурю прямо в ученической спальне. Её наказали за колдовство в неположенном месте, а затем отметили особые способности и похвалили перед всей школой. В общем из-за Андерса у Нерии всегда было много проблем.
Не меньше их было из-за Алистера. Каково ей было, представить только, находить носки в котелке для еды. Или каждый вечер смазывать все его раны. Он ведь всегда бросался в самую гущу боя и позволял разным порождениям тьмы себя колошматить. Иногда, когда Нерия лечила Алистера, к ним приходила Винн, чтобы помочь в лечении и опять рассказать о каком-то долге. Алистер краснел, а Нерия её прогоняла. Всё это Нерия успевает поведать Андерсу, пока они бок о бок спускаются к главным воротам.
Когда Алистер и Андерс встречаются, взгляд Алистера будто спрашивает: "Так это ты? Наслышан... Она только о тебе и говорила". А взгляд Андерса отвечает: "Взаимно". После того, как королевский отряд покидает Башню, Стражи находят во дворе котёнка. Король знает, что Нерия любит котят. А маг теперь знает, что Нерия любит розы.
Нерия мчится в Денерим, будто с известием об орлейском вторжении, врывается в тронный зал и спрашивает Алистера, как он додумался разрешить ей оставить Андерса в Стражах? Нерия в ярости. Андерс мешает ей возрождать Орден. Алистер мешал ей победить Мор. Хорошо хоть вовремя выяснилась его родословная и удалось отправить его подальше — заниматься страной, а не порождениями. Нерия возвращается в Башню Бдения и вызывает к себе Андерса специально, чтобы снова рассказать эту историю. Она стаскивает сапоги, зубами откупоривает бутылку и жадно пьёт. Она вообще много пьёт в последнее время.
Дел у Нерии по горло, а хлопот и того больше. Из-за этих двоих в частности.
— Нельзя ли восстановить в правах ещё одного давно потерянного Тейрина? Не то чтобы были доказательства, но он волосами один в один Мэрик... — Может мне опять призвать его в Орден и отправить вас обоих на длительное задание? Хорошая парочка — целитель с храмовником.
Нерия пишет отчёты. Нерия командует солдатами. Во всех её речах Алистер. Во всех письмах — Андерс, Андерс, Андерс... Она говорит новобранцам: "Будьте такими же бесстрашными как наш король". Она пишет: "Мы бы не выбрались с тех болот, если бы не Страж-маг Андерс".
Нерия лежит на склоне холма у старой мельницы, в Редклифе. Она почти уже не помнит, каким он был, когда она жила тут ребёнком. Помнит ту злосчастную лягушку, уводивших её храмовников и собственные слёзы. Ей почему-то было важно, чтобы мальчишку разморозили. Она помнит годы в Кинлохе, и Каленхад, на который она смотрела из окон. Помнит, как Андерс распахнул окно и бросился вниз. А потом, когда его поймали, принёс ей землянику. Теперь башня полуразрушена, на месте того окна темнеет пробоина. Когда она покидала Башню Бдения, дозорные не знали, что это насовсем. Она подготовила все бумаги, дала последние распоряжения преемнику. Нерия закладывает руки за голову и видит, как последние лучи солнца угасают за деревьями. Когда она уходила, Натаниэль спросил: она уверена? Уверена, что хочет сделать то, что никому не удавалось? И что готова прожить так долго на тропах без солнца? У Нерии в жизни сразу два солнца — в чём вообще она может быть уверена? Разве что в одном.
***
Нерия проводит рукой по широкой груди Алистера, кожа в белесых шрамах, а раньше там были бурые пятна Скверны. Нерия сплетает пальцы с тонкими пальцами Андерса ("Как он похудел! Алистер, они что его тут совсем не кормили?") А ещё Нерия улыбается и даже почти не бранится ("Андерс, сгони котёнка с носков его величества, это не по этикету".) Она ведь никогда не сомневалась только в том, что всё получится. Просто ей ещё столько нужно рассказать этим двоим, и совершенно недопустимо, чтобы Справедливость или же навязчивый шепоток в голове её перебивали.
Глядящий в небо выполняет приказы Хозяйки Небес. Когда вороны отправляется на северо-восток, в горы, где средоточие мрака и холодного камня встречается с небом, Амунд идёт следом.
Он видит множество идущих, огонь и лёд в их душах, но ему безразличны их испуганные взгляды. Едва он доходит до места, которое ему указала Хозяйка Небес, небо рушится на землю. Во тьме Амунд видит силуэт — это Хозяйка снизошла с небес...
Когда он приходит в себя, на ладони его раскалённым пламенем горят зеленоватые молнии. Руки скованы, а во взглядах окружающих нет сочувствия. Его выводят во двор крепости, и Амунд привычно поднимает взгляд в небо. Посреди неба — дыра. Хозяйка Небес сошла на землю, но он как прежде видит её волю в полёте воронов. Грядут большие перемены…
Алистер не собирался читать «Розу Орлея», только употребить ее по назначению. В тексте упоминался странствующий бард в берете и злобный малефикар, а у главной героини, кажется, были светлые волосы — все, что он вычитал, пролистывая до нужных сцен.
Сначала все шло неплохо. Главная героиня «таяла в объятиях любимого» и терлась мягкой щекой об «пульсирующий сгусток его мужественности». От этого «тупое копье» (малефикара? барда?) стало острым, и проникло во «влажную путаницу ее золотых завитков». Алистер никогда не страдал от недостатка воображения, и эта картина ему понравилась.
Однако затем обладатель копья «острыми углами своего тела оплавил ее женственные изгибы», и вот этого Алистер — как ни пытался — представить не смог. У него самого не было таких острых углов. Героиня в процессе пощипывала ребра любовника, отчего у него сокращались «мыщцы самцовости». Это показалось щекотным.
Окончательно Алистер потерял настрой, когда прочел: «Ее длинные ноги впадали в высокий тяжелый зад». И тут же подумал про сестру Ядвигу — глуховатую добрую старушку, которую скрючила какая-то болезнь, и зад ее выпячивался под диковинным углом. Не тот образ, который бы делал из тупого копья острое.
Он вздохнул и убрал книжку под подушку. Ночью ему приснилась сестра Ядвига, на которую были нацелены настоящие острые копья. Она отбивалась от них «Песней Света». Вторым томом.
После завтрака он хотел вернуть книгу в библиотеку, но ее уже кто-то спер. Он даже расстроился: ведь конец так и не прочел. Десять лет спустя, когда он оправлялся после тяжелой болезни, Амелл читала ему «Розу Орлея» вслух. Это было самое смешное чтение в его жизни.
Он сам не заметил, когда стал слышать Песнь. Тонкий, нежный звук флейты то пропадал, то снова появлялся, словно невидимый флейтист бродил по противоположной стене замка.
— Давай позовём его сюда, дядя, — предложил он тогда Тегану. — Неплохо играет, развлечет нас за ужином.
— Кого? — спросил Теган с недоумением.
— Того музыканта, с флейтой. Немного раздражает, что он отходит дальше и я не могу толком дослушать.
— Но...
Теган замолчал с растерянным видом и Алистер с внезапной отчетливостью осознал, что дивная мелодия идёт не извне, а изнутри.
Сейчас, поднимаясь по широким, недавно подновлённым ступеням, он думал, каким же дураком он был. Зря Теган возился с ним. Зря. Всё — зря. И книги, и разъезды по эрлингу, и вникание в бесконечную и бесполезную переписку с купцами, заготовщиками, чиновниками и мелкими баннами. О чём они думали? Что если орден от него избавился, то и он избавился от скверны?
Ступеньки закончилось. Алистер ступил на площадку, оглянулся напоследок на горы, на лес, на розовеющее небо, на сцепившихся повозки внизу и возниц, ругающихся и размахивающих руками.
Здесь было холодно и тихо. Внизу кипела жизнь, через перевал шли обозы, поезда из всадников и карет. Храмовники и маги собирались в Убежище, которое они со Стражем явили миру. Вскоре войне придёт конец.
Он вздохнул, подошёл к распахнутым высоким каменным вратам и надменным гномам, преградившим ему путь.
— Рынок внизу, человек, — сказал ему гном вместо приветствия.
— Я Серый Страж, — сказал Алистер просто и гномы, почтительно склонив головы, расступились перед ним.
Он бросил последний взгляд на возниц, которые таки полезли в драку. Жизнь кипела. Но не для него.
Они прошли по коридору, как призраки. Поднялись по лестнице, не скрипнув ни одной половицей. Зевран тихо вскрыл запертую дверь в личные покои Логэйна. Алистер, бесшумно извлёк меч из ножен.
Это должно было быть красиво — неслышно появиться в кабинете полуночничающего Логэйна, стремительно казнить его и скрыться, не оставив следов. Грозное воплощение правосудия!
Однако в комнате, вопреки уверениям болтушки-служанки, никого не было. На столе стояли подсвечники с вот-вот потухнущими огарками, валялись кипы писем и сломанных перьев.
— И где Логэйн? — спросил Алистер.
Он сделал широкий шаг вглубь комнаты, зацепился ботинком за край ковра и с грохотом растянулся во весь рост. Зевран напрягся, как пружина, готовый бежать и сражаться, но в доме стояла та же ночная тишина.
— А говорила, что он работает ночи напролёт, — недовольно прошептал Алистер, поднимаясь и потирая руку, которую ему пришлось вывернул, чтобы не напороться на собственный меч. — И же где он?
— Здесь. Вон лежит, — прошептал в ответ Зевран, заглянувший за ширму.
— Мы что, опоздали? — всполошился Алистер.
— Спит всего лишь. А что, тебя бы огорчила его смерть?
Алистер не ответил, быстро зашел за ширму и обнаружил неразобранную походную койку, на которой спал Логэйн. Из-под плаща, такого старого, что его почтенную потертость не могли скрыть даже потёмки, виднелся ворот поддоспешника. Голова Логэйна была запрокинула и острый кадык резко выделялся на горле.
— Он что, напился? — сердито спросил Алистер, чуть опуская меч и с чуть ли не с ненавистью смотря на стоявший у изголовья стакан.
Зевран по-собачьи втянул воздух и отрицательно покачал головой.
— Перегаром не пахнет. Любой бы проснулся от произведенного тобой шума... Но раз этого не произошло, то есть как минимум несколько причин...
Он юркнул мимо Алистера к изголовью койки, взял стеклянный стакан, принюхался с остаткам жидкости на дне.
— Две, — уточнил он, затем вытряхнул белёсые капли на ладонь и коснулся кончиком языка. — А, нет. Одна. Это маковое молочко, не скажу, что сильно разбавленное. Сильнодействующее снотворное. Легкая ошибка в дозировке и можно уже не проснуться.
— Но мы же должны были казнить его!
— Не мы, а ты, — поправил Алистера Зевран, ставя стакан обратно на пол. — Я взялся только провести тебя сюда. Это твоя идея, и ты должен сделать это сам.
Алистер уставился на спящего Логэйна, кусая губы.
— Это не правильно. Я ведь не хочу его просто зарезать. Я хочу, чтобы он знал кто убил и за что!
— Да какая разница, как он умрёт? — громко прошептал Зевран, всплёскивая руками. Алистер сердито на него взглянул.
Время текло сквозь пальцы, Алистер буравил взглядом тёмные круги на лице спящего Логэйна, то занося, то опуская меч.
— Может, мне его разбудить? — предложил Зевран, беспокойно прислушиваясь к звукам ночного дома. — Только скажи, у меня нюхательные соли всегда с собой! Только думай быстрее: или ты делаешь дело, или мы уходим. Кого-то же должен был встревожить шум от падения... Да и обход скоро, и если стража заметит вскрытый ставень...
— Тогда... Не сегодня, — помедлив, решил Алистер, и вложил меч в ножны. — Пусть пока поспит.
Архидемону мучительно стыдно за этих двух неудачников, которым не повезло остаться в живых. Поэтому он повелевает всем порождениям тьмы носить с собой немного серебра. Может хоть на один приличный комплект брони насобирают.
— Как вам не стыдно! — причитала она. — В столицу идёте, о маме подумали?! Два гарлока виновато переглянулись. Надо бы захватить серебра и прошвырнуться по одежным рядам торгового квартала в Денериме. Их матери очень хотелось быть красивой.
— Смотри, следы! Зверь здесь! Мы нашли! Мы первые! Не упустить! Скорей! Вперед! Бежим!
Мабари глубоко вздохнул. Как этот разряженный щенок стал его хозяином, он не понимал. Но присмотреть за ним все же стоило — как-никак охота шла на крупного зверя.
— Как думаешь, в представлении твоего батюшки это тоже будет считаться удачной охотой? — негромко спросила Хоук, глядя на Сирила. От неё пахло землёй, лесом и кровью виверна. Он улыбнулся. Безуспешно попытался высвободиться из перехватывающих запястья шёлковых лент. — Не сомневайся. И, кстати, ты выиграла.
Кусланд создаёт частную группу «Туса?! В Остагаре!11» и открывает обсуждение.
Кусланд набирает сообщение: Народ, тут к бате Дункан приехал, говорит, в Остагаре намечается пати. Гоу?
Табрис: слыш ты мамкин мажор как нащот пати в эльфинаже слабо небось да *загрузка изображения остановлена – изображение содержит порнографические материалы* я хотела тевинтерцев показать ёпт11
Броска: Пф, бородатые мужики в платьях с перьями. Я таких каждый день на работе вижу.
Броска добавляет аудиофайл: Conchita Wurst - Rise Like a Phoenix.
Амеллу и Суране нравится это.
Табрис набирает сообщение. . .
Табрис забанена за мат.
Кусланду, Эдукану и Суране нравится это.
Амелл: Я точно никуда не поеду. И у меня Истязания на носу.
Сурана: Same shit, bro.
1 ответ от Кусланда: Это да или нет по-эльфийски?
Махариэль: оаыщЕваиХЗП ЩызщзГН
1 ответ от Кусланда: Это да или нет по-эльфийски?
Махариэль: FS’PVBuyn,/ 3yh
И ещё 68 ответов
Кусланд: Махариэль, смени раскладку. Или хватит прикалываться.
1 ответ от Махариэля: 769*/33+1*,1-_
1 ответ от Кусланда: Ты бухой, штоли?
1 ответ от Махариэля: Да.
Эдукану, Амеллу и ещё 2 нравится это.
Эдукан: О, Испытания начинаются! Я офф.
Кусланд: Да ну вас! Я сам съезжу в Остагар и зажгу там! Всем на зависть! Потом не просите скинуть фотки.
вы, вероятно, не помните меня, мы встречались всего раз и обстоятельства были весьма непростыми, хоть и, к моему глубокому удовольствию, все разрешилось благополучно. Надеюсь, что данное письмо дойдет до вас и не слишком поздно.
Прекрасно понимая, что вы женщина серьезная, я все же смиренно прошу у вас свидания. Если бы только я умела складывать слова в песни, то пела бы о ваших прекрасных длинных косах, веснушках на вашем одухотворенном лице, о высоких идеалах и силе. Не смею судить, но могу предполагать, что вы одиноки. Я тоже почувствовала невыразимую тоску, когда поняла, что Корифей повержен, все высшие драконицы в южном Тедасе закончились, осколки собраны и даже интенданты отказались выдавать мне запросы и где-то прячутся. До “Чужака” еще около года и, хорошо все обдумав, я поняла, что у двух таких шикарных женщинок может что-нибудь получиться. Бросайте этот ваш Тевинтер и приезжайте ко мне в Скайхолд.
Так как прошлый тур был в конце мая, предлагаем начать новый тур.
Пожалуйста, обратите внимание, что некоторые заявки могут быть отклонены, если они неправильно оформлены, дублируются и не были исполнены ранее или могут быть восприняты, как провокационные.
Заявка включает в себя: читать дальше1. Название фэндома 2. Персонажей (и)ли пейринг (персонажи перечисляются через запятую, пейринг обозначается слэшем) 3. Ключевое условие (цитату откуда-либо, фразу, ситуацию, которые хочет увидеть заказчик, можно ссылку на арт, по которому хотите однострочник) 4. Особые условия или пожелания, конкретизирующие желания заказчика относительно исполнения. Такими условиями могут быть: юмор, не юмор, ангст, не ангст, ООС (характер персонажа не соответствует канону), АУ (альтернативная реальность), М! или Ж! (такое условие ставится перед именем персонажа, если вы, вопреки канону, хотите увидеть его девочкой или мальчиком, или указываете на пол ГГ), правила расстановки условных обозначений здесь.
ВАЖНО!!! Очень просим писать заявки в одну строку по следующей форме: [Фандом], [Персонажи], [Ключевое условие], [Особые условия (если есть)]
Например: Dragon Age, Лелиана, Бык, Фенрис и Коул находят дежурного тролля, R! Mass Effect, Сара Райдер теряет папину винтовку, Н+ Star Wars, Бастила переходит на темную сторону, A-
Дорогие авторы, ПОЖАЛУЙСТА, СООБЩАЙТЕ ОБ ИСПОЛНЕНИЯХ В КОММЕНТАРИЯХ К СВОДНОМУ ПОСТУ!!111расрас
Дорогие авторы, пожалуйста, обратите особое внимание на символ слеш: "/" или "\". Первый вариант используется в большинстве случаев, второй применяем тогда, когда персонажи в пейринге были поменяны местами (это техническая операция, которую мы делаем для облегчения поисков персонажей по алфавиту). Некоторым заказчикам важна раскладка в пейринге, так что будьте внимательны
Mass Effect x Borderlands; Скотт Райдер, Красавчик Джек. После завирусованных уравнений доктора Ариданы СЭМа сменяет Джек. Терпеть его выходки до самой Кадары. Н+
Когда вместо привычной Авины Райдер увидел голограмму, изображавшую взъерошенного мужика в странной одежде, в его голову закрались смутные сомнения. Он их отшиб — возможно, потому, что в ушах еще звенело после поддельных “уравнений”, подсунутых хакером доктору Аридане, а возможно, потому, что шефу Люкану он, в принципе, верил. “Никогда не доверяй азари”, — говаривал один его армейский приятель. Насчет турианцев он не упоминал ничего.
— Первопроходец, предлагаю предварительное скани… — начал было СЭМ, но Райдер уже уверенно подключал свой инструметрон к консоли. Дикий скрежет пронзил его уши, СЭМ, голос которого раздавался будто бы из Млечного Пути, что-то заверещал про критическую ошибку, потом все резко стихло, а странная голограмма помахала Райдеру рукой:
— Ну привет, Скотти. Похоже, у Накаямы получилось! Позволь представиться, я — Красавчик Джек. И мы с тобой теперь станем самыми лучшими друзьями, кексик, обещаю!
С этой минуты жизнь Скотта Райдера начала походить на ханарский балаган, где все актеры напились ринкола. Никто не мог придумать, как выселить из головы Первопроходца людей хамоватый ИИ — по словам самого ИИ, бывший сознанием какого-то полукриминального магната, которое после его смерти некий профессор Накаяма сумел мало того, что сохранить, а еще и доставить в Элей, а потом — обманом подселить в имплант Райдера, чтобы обеспечить патрону бессмертие. Доктор Аридана пила азарийский эквивалент валерьянки, истратив все известные ей формы извинений. Суви сдалась после трех бессонных ночей кряду — ни одна попытка оживить СЭМ-а не увенчалась успехом. Довольна, кажется, была только ПиБи — шутки Джека, которые тот щедро транслировал по общей связи, ей неожиданно понравились. Райдера слегка успокаивало лишь то, что Джек утверждал, что рано или поздно Накаяма выйдет на связь — вроде как, чтобы проверить результат работы. И Райдер смиренно ждал письма, не сообщая никому, как сильно у него чешутся руки.
— Какая-то штука вроде карты подсказывает мне, что в этой области можно порыться в поисках ископаемых, Скотти, — совершенно по-человечески зевнул Джек. Его голограмма, которую видел только Райдер, но слышали все, висела над капотом “Кочевника”. — И пока ты не призовешь сюда целый улей шахтерских дронов, я буду тебе об этом напоминать. Иридий, кексик! Иридий! Туда-да-ду-да, выше по склону, ну давай же, я знаю, что эта штука может туда залезть!
— Эй, Райдер, давай сначала разберемся с кеттами? — недовольно пробурчал Драк.
— Нет уж, — Джек повернул голографическое лицо к лобовому стеклу, хотя кроган все равно его не видел. — Сначала мы заберемся в Хранилище. Скотти, ты же не хочешь, в конце концов, замерзнуть тут насмерть? Кстати… — Джек глумливо усмехнулся. — Я только что отключил климат-систему “Кочевника” и очистил твою карту от лишних пометок, пирожочек. Так что — в Хранилище! Старина Джек научит тебя искать сокровища!
Джек развлекался, как мог — как он заявил сам, отводил душу после нескольких сотен лет небытия. Он включал и выключал освещение на “Буре”, заставляя беднягу Гила ночь напролет ремонтировать проводку. Он проштудировал всю коллекцию фильмов Лиама, и в один прекрасный день, разворошив “особо секретную папку”, запустил найденный там эротический фильм на экране в переговорной. Его замечания насчет “топорности” программного обеспечения корабля выводили из себя Кэлло и Суви, но, конечно же, больше всех переживала Лекси. Она вызывала Райдера на осмотры дважды в день, опасаясь, что Джек может ему чем-то навредить.
— Лекси, я в порядке, — во время очередного осмотра попытался высказаться Райдер. — Ничего он мне не сделает, кроме…
— Кроме того, что наведу немного шороху в этом сонном борделе? — усмехнулся Джек, зависший у потолка. — Конечно, кексик, я не собираюсь тебе вредить. Если что-то случится с тобой, мне снова будет темно, скучно и не с кем пообщаться. Поэтому — расслабьтесь, доктор, эта суровая мина вам не идет.
Лекси, выключив сканер, недовольно фыркнула:
— Ты влез в его голову обманом, а теперь хочешь, чтобы я тебе поверила?
— Кексик, — убедительно произнес Джек. — Как там говорилось, а? Прости, я покопался в твоей памяти. “Никогда не доверяй азари”? Твой приятель дело говорил, ручаюсь. И вообще… Доктор, вы, наверное, не замечаете, но у Райдера в штанах… о!
— Ну а иначе ты никогда не решишься, дурачок, — по-отечески сказал Джек, перед этим навзрыд прохохотавшись. — Доктор, Скотти очень вам рад! Если хотите, проверьте сами, это лучшая из созданных мной эрекций — и пока единственная. Скажете потом спасибо дядюшке Джеку и… если вы все же решитесь уединиться, обещаю не подглядывать.
Когда Райдер, наконец, нашел на Кадаре профессора Накаяму и заставил удалить из импланта бесцеремонный ИИ, то потребовал отдать ему рабочую копию. В конце концов, оружием против недоброжелателей может стать все, что угодно. Даже Красавчик Джек.