- Всё, Стив, я дальше не пойду… - Да ладно тебе, он спит. - А вдруг не спит? - Джон, четыре часа утра! Он спит, а мне нужно на вахту. К тому же мы просто поболтаем. - Вот именно, лейтенант, вам нужно на вахту… Зачем вы засунули свою руку мне в штаны? - И что тут происходит? На круглой, почти всегда невозмутимой роже Веги отпечаталось недоумение и лишь намёк на подозрения. - Эээ… - Привет, Вега. Шепард хотел воспользоваться твоим турником, но не хотел тебя разбудить, - выкрутился Кортез. - Воспользоваться турником… - глаза Веги превратились в щелочки. – Да без проблем. Давно хотел посмотреть, как подтягивается Шепард. Бросив на любовника не сулящий ничего хорошего взгляд, коммандер проследовал к станку. Это был не самый лучший момент для упражнений. После четырёхчасового изматывающего секса сейчас его в подтягиваниях обошла бы даже Келли Чемберс.
— Куда намылился, Эстебан? — Вега чуть ли не по пояс сунулся в аэрокар. — Подбросишь до бара? — Эээ... Мне в другую сторону. — Ты же собрался на игру посмотреть? — Да, но... — О... Это же адрес квартиры Шепарда? Заберешь его и поедем отрываться? — Нет, у меня другие планы... — Разве у Шепарда есть телек? Я помню у него только допотопное дерьмо в кабинете. — Да давно уже... — возразил Кортез и с ужасом понял, что проговорился. — Он купил голопанель... и попросил подключить меня... — Круто! Будем смотреть игру у Шепарда! — радостно заключил Вега и плюхнулся на сидение. — Тогда надо купить пива по дороге!
Оторваться в магазине от него не получилось.
— Ну и хули вы вдвоем приперлись, Стив? — шепнул Джон, пока Вега распихивал по холодильнику бутылки с пивом. — Я пытался скинуть его с хвоста, но ты же его знаешь... — Ладно, — вздохнул Шепард. — Будем, значит, смотреть игру.
И Кортез с Шепардом до самого утра стоически соблюдали дистанцию. Пиво, матч, болтовня о девочках, сауна и преферанс... Отличный вечер, хоть и не свидание.
Вега так бы ничего и не заметил.
Если бы Шепард, по привычке, не поцеловал на прощание Кортеза.
— Это неслыханная наглость! Шепард с трудом открыла глаза и тут же села в кровати. — Явик? Какого хрена ты делаешь в моей каюте?! Протеанин буквально светился злобой, Джейн показалось, что еще секунда и он мутирует подобно одержимым коллекционерам. Ее передернуло. — Я смирился с тем, что приходится делить корабль с примитивными созданиями. Я даже перестал критиковать твой стиль управления, начал думать, что в данных условиях он может быть эффективен. Но это?! ЭТО?! — Я сказала, ВОН ИЗ МОЕЙ КАЮТЫ! — гаркнула коммандер. Явик сощурил глаза и, видимо, подавив желание размазать Шепард, пулей вылетел в коридор. — Что сейчас было? — высунулся из душевой Гаррус. — Сейчас узнаем. СУЗИ, — Джейн задрала голову, — что происходит? — Доброе утро, коммандер, соединяю вас с Тали Зора. Она не успела переспросить, причем тут кварианка. Послышалась возня и стоны. — Шепард… ох, Кила… Прости меня, кажется, вчера я перебрала. — Я помню, но причем тут Явик? Тали тяжело вздохнула и пояснила: — Ночью мне стало нехорошо, и я пошла… облегчить свое состояние. Действие алкоголя было таким сильным, что я… В общем, я перепутала двери лифта и его отсека… — Она издала протяжный стон. — Еще подумала, странно, что кто-то оставил воду в раковине… Гаррус замер с полотенцем в руках, ожидая подробностей. Коммандер напряглась. — В общем, — всхлипнула кварианка, — меня вырвало прямо в его мини-бассейн… — Твою мать… — вырвалось у Шепард. — А самое ужасное, — судя по голосу, Тали начала плакать, — утром он не успел ничего заметить и машинально сунул туда руки.
Истерический смех Гарруса было слышно даже в командном центре.
Шепард не умеет танцевать. Он не думает об этом. Когда того требуют алкоголь в крови или задания, он смело выходит на середину клуба, машет руками, лапает подвернувшихся азари, оттаптывает ноги парочкам и затевает драки. И искренне недоумевает, когда кто-то называет его плохим танцором. Джокер тоже не умеет танцевать. И он не может не переживать. Однажды на увольнительной его вытаскивают на танцпол под подбадривающее улюлюканье солдат – и он может лишь нелепо переступать своими слабыми протезированными ногами, опасаясь случайного тычка со стороны. Потом он много шутит и язвит – но ему стыдно. Они оба не умеют танцевать. Но ночью, когда «Нормандией» заправляет СУЗИ, когда не нужно спасать кого-либо из лап наемников, тогда они оба танцуют те танцы, что знают в совершенстве. Сальсу жарких рук, срывающих одежду; танго кончиков пальцев, пробегающих по позвонкам; медленный фокстрот объятий и поглаживаний; вальс соединения в единое целое. И пусть вся галактика думает, что они не умеют танцевать.
Однажды она говорит: — Джеф, я установила на эту платформу секс-модуль. Ты должен проверить его на баги, — и у тебя в голове становится пусто, и только прокатывается временами хрустальное "бля бля бля". Запрыгнув на диагностическую панель, она рукой проводит по плечу, обводит бюст и прячет, наконец, ладонь между ног. — Особо следует проверить, — говорит она, — сенсоры в этих местах.
Результаты тактильного теста на первом же секторе зашкаливают. — Чувствительность сенсоров тут слишком высокая, — говоришь ты севшим голосом. Однако вместо того, чтобы дать данные для калибровки, она снимает твою руку с клавиатуры и кладёт себе на грудь — туда, где должен быть сосок. — А тут?
— ...а та чесотка от варрена? Странно, они ведь к людям не привязываются? — Кроганские феромоны. Кроганы охотнее воспринимают за своего. Привлекают варренов. Влияет на социальный статус. Раздражение снижается, шансы на успех — растут. — Феромоны? — Добавил в кофе. Безопасно. Абсолютно. Приемлемый побочный эффект. Повышает агрессию и тонус. Проверял на себе. — Профессор, можно в следующий раз заранее предупреждать о экспериментах на живых Шепардах? — проворчала командор, поджидая, когда на спине застынет слой неопознанной заживляющей белковой плёнки. — А из чего, кстати, вы сделали эту гадость? — Вам лучше не знать, — с легкой запинкой Мордин. — От этого никто не умирал. Наоборот. — Ха-ха, рождались, что ли? Мордин смущенно промолчал.
— Презервативы сверхпрочные, эластичные, покрыты составом на основе медигеля, максимально усиливают приятные ощущения... — пробубнил Шепард, читая описание с яркого разорванного пакетика. — И картинка улыбающейся турианки, которую раком имеет турианец... — Шепард, ты... мы... — Нет-нет, все нормально, Гаррус, — каким-то... одухотворенным тоном протянул он. — Не мог же ты подумать, что наша физиология так отличается. Да и, в общем-то, она не так уж сильно отличается, исключая... хм… фактуру. — Шепард... — Все хорошо. Но думаю, тебе лучше забить в записную книжку или где ты там держишь ценную информацию, название каких-нибудь презервативов для туариночеловеческих пар. Гаррус виновато вздохнул. Шепард покачал головой, тоже вздохнул, и поменял компресс на заднице.
Она проснулась на широкой груди Веги. Голая. И с презервативом в заднице.
Голова гудела.
Вчера они пили втроем, потом поспорили, кто больше подтянется. Когда Вега слишком сильно ударил грушу, та толкнула Шеп на Заида, а Заид въебал Веге — это переросло в драку. Потом кто-то сказал «вы еще пиписьками померьтесь». Кажется, Шепард.
Ужасаясь, Шепард вспомнила, как Вега и Заид яростно дрочили и орали: «тащи линейку». И как она внезапно наклонилась и обхватила ртом член Веги. Дальнейшее помнилось смутно. Она вроде как ползала на четвереньках за второй пачкой презервативов, а Заид пытался трахать её на ходу.
Белая галька усыпала берег. Шепард лежала на спине и смотрела в голубое небо, позабыв обо всем. Мягкое шуршание прибоя потревожили чьи-то шаги. Шепард лениво посмотрела в сторону пришельца, а затем моментально вскочила на ноги. – Тейн… – хрипло пробормотала она, и бросилась было ему на шею, но что-то в его взгляде остановило ее движение. – Приветствую тебя на этом берегу. Это удивительное место. Здесь ты находишь то, что, казалось, потерял навсегда, – он оглянулся через плечо. Она посмотрела в том же направлении. Две фигуры вдалеке; одна узнаваема: широкие плечи, глубокий синий цвет кожи – Кольят. И вторая – поджарая, элегантная, мягко держащая сына за руку… – Я нашел здесь свое сердце, сиха. И, если твоя война закончена, то ты найдешь свой мир. Низко склонив голову напоследок, он зашагал прочь.
Сознание возвращалось медленно, как тогда, на станции, но на этот раз её разбудил не голос. Она прислушалась, странный повторяющийся шорох, лёгкое движение воздуха по коже – всё это было знакомым и чужим одновременно, как будто из другой жизни, когда она ещё не была... как когда-то давно, как в... детстве, когда она играла с песком на берегу, и пахло… Море! Щепард с трудом открыла глаза, легкая дымка, сразу мешающая смотреть, медленно рассеивалась, возвращая остроту зрению. Незнакомое небо, темные волны медленно накатываются на берег, и блики заката, окрашивают неярким светом неровную дорожку к, коснувшемуся краем диска воды, солнцу. Она медленно села, провела ладонью по поверхности, пропустила сквозь пальцы белый песок, странно, нет боли, усталости, только непонятная лёгкость и ощущение тепла. Джейн прикоснулась пальцами к осколку старой, обточенной волнами ракушки. – Калахира – древнее имя сорвалось с губ и замерло на выдохе. Ещё не смея поверить, она медленно обернулась на звук знакомых шагов. Вспыхнувшая внезапно надежда сменилась предвкушением радости желанной встречи. Сильные руки подхватили её и подняли на ноги. Шепард, всё ещё не веря себе, зажмурила глаза, в страхе, что видение рассеется и тут же почувствовала лёгкие быстрые поцелуи любимых губ, тихий, как шорох волн, шепот у уха: – Я ждал, тебя, Сиха. – Тейн, – Шепард казалось, что она снова тонет, только на этот раз в его черных глазах, – как это возможно? – Я молится о тебе, ты тоже. Каждый получает то, во что верит. – Как всё просто… – Нет, Сиха, верить всем сердцем не просто, как и всем сердцем любить.
Шепард целует горько и горячо, больно, до крови кусая губы; Лиаре кажется, что эта маленькая боль — именно то, что нужно, чтобы понять: эта война — не один из ее кошмаров. Шепард обнимает, прижимает к себе так, что хрустят ребра; пальцы впиваются в плечи до синяков — так уж она любит, слишком сильно. Лиара прячет слезы, даря ей то единственное, что может подарить среди града пуль — вечность. Шепард уходит; уходит быстро, не оглянувшись. Лиара знает: она не любит прощаться. Знает, но обиду давит с трудом. Шепард умирает. Где-то там, безымянная.
Однажды Лиара расскажет своей дочери, почему ее зовут Джейн.
— О, Заид... — Шепард... — Заи-и-ид... — Шепар-рд... — Заид, ох, Заи... Стоп, что твоя винтовка делает с нами в душе? — Джесси не любит, когда я оставляю ее одну. — Чего? — А еще ей нравится смотреть. Сначала из душевой вылетел Заид, прижимающий Джесси к груди, потом — кусок персикового мыла, потом — полотенце с желтыми церберовскими полосами, и, наконец, крик Шепард: — И чтобы больше я тебя с этой ржавой рухлядью не видела! Тут коммандер конечно погорячилась (она ведь знала, что Массани ни за что не расстанется с любимой штурмовкой), но факт оставался фактом: никто не смел предлагать ей секс втроем, никто — даже Заид и даже с Джесси.
– …он несет какую-то чушь про длинные руки и гибкость. Не понимаю, это должно меня заинтересовать? Я похожа на глупую курсантку? – Никак нет, мэм! – Второй влюблен в образ мертвой жены, а поцелуи со вкусом слез меня не особенно возбуждают. – .... – На людей приятно посмотреть, но один только травит байки, причем, независимо от наличия слушателей, второй, хоть и радует глаз фигурой, зануден и несчастен, его только утешать, а мне мужик нужен, не сынок. А на третьего лишь смотреть можно, иначе сломается. – Но еще есть целая команда на корабле. Вы могли бы… – Разговорчики, солдат! Молчать и двигаться резче. И левее. – Так точно, мэм! – Ох!
От мощных толчков Кая ударялась лбом о стену и вместе с болезненным наслаждением размышляла, останется у нее синяк на лбу или нет. Что в синяках будет вся задница она не сомневалась. А также корпус, живот и руки. Распаленный сначала дракой, а потом возбуждением, дрелл не стеснялся и до боли сжимал руки на бедрах. Оставалось порадоваться отсутствию у него ногтей. — Криос! — Ленг закусила губу, чувствуя, как дрелл в нее кончает. Это было грязно. Грязнее проулка, в которым они сцепились. Но вместе с тем — хорошо. И приятно. В конце концов, это не Омега. Трахаться в проулках Омеги Ленг бы точно не стала.
— У человечества тоже есть древняя традиция, — говорит Шепард. — Если твой партнёр внезапно утверждает, что ты теперь должна в довесок к нему трахать ещё какого-то левого хрена, то следующую ночь партнёр и хрен проводят в атмосферном шлюзе, в размышлениях о том, куда я утром этот шлюз разгерметизирую - наружу или внутрь.
Фем!Шепард/Мордин. Шепард изучает характер отсутствия сексуального влечения у саларианцев - виновата биология или психологическое отторжение, навязанное социумом? И любит Мордина, конечно же.
Когда наступило обеденное время, Гаррус покинул переднюю батарею и направился в сторону столовой. Но вместо привычной картины Гарнера за готовкой и нескольких членов экипажа за едой, он увидел лишь пустой холл и Тали, Касуми и Джокера, завороженно уставившихся на что-то в медотсеке. По закрытым лицам женщин понять было ничего нельзя, а вот Джокер выглядел так, словно… – Вам там то, порнографию показывают? – пошутил он, спускаясь по ступенькам, но по захихикавшей Тали, усмехнувшейся Касуми и закашлявшемуся Джокеру понял, что случайно попал в точку. – Да что там такое… - в два широких шага он преодолел оставшееся расстояние и так и застыл с раскрытой пастью. Внутри медотсека на кушетке сидел Мордин, а верхом на нем – Шепард, которая с прикрытыми от удовольствия глазами облизывала целый рог саларианца. Мордин, в свою очередь, сосредоточенно сканировал Шепард. – Кто-нибудь может объяснить, что здесь происходит?! – хихиканье и булькающие звуки были ему ответом. Наконец, из панели на стене показалась голограмма СУЗИ. – Коммандер Шепард изучает характер отсутствия сексуального влечения у саларианцев. – А-а-а?.. – А доктор Солус изучает характер воздействия на человеческий организм галлюциногенов, продуцируемых эпидермисом дреллов.
Калибровка прибора заключается в установлении зависимости между показаниями прибора и размером измеряемой величины. – Твои показания все еще не верны. – Это не может быть правдой, Гаррус. Мы скорректировали настройки уже семнадцать раз. – И тем не менее. В метрической системе я уверен, а в твоих алгоритмах – не очень. – Статистически, мои алгоритмы верны в девяноста девяти целых восьми десятых случаев. Что не раз выручало команду в бою. – …а поверхностное натяжение гладкой мускулатуры ты заложила? – Да. – А инерцию проскальзывания? – Да. – Тогда я теряюсь в догадках. – Гаррус… Судя по экстранету, многие мужчины сталкивались с подобной проблемой. Но главное ведь не размер, а умение пользоваться. – Ар-р-р!
— Сдавайся, Хоук! — выдохнул Дайлен в покрасневшее от натуги лицо своего соперника. — Хоть мы и сражались вместе под Остагаром, но здесь от меня пощады не жди! Парень скрипнул зубами от досады, но упрямо помотал головой, и Дайлен, усилив нажим, приложил его руку к столу. Пусть он маг, но не хлюпик!
Амелл ещё не знал, что вечером проиграет старшему брату Хоука в магическом состязании. Но это было не обидно: всё-таки шесть лет разницы в возрасте — это ещё и шесть лет разницы в опыте, в том числе, и магическом.
Через пару дней Дайлен и братья Хоуки стали почти друзьями, хотя за попытку пофлиртовать с их хорошенькой младшей сестричкой, полушутя пообещали Дайлену завязать его же посох вокруг его шеи.
— А знаешь, — сказал ему Алистер после того, как они оставили Лотеринг, — ты внешне похож на них. — Тебе просто показалось, — отрезал Дайлен, всё ещё сожалея о том, что ему не случилось появиться на свет в семье его троюродных братьев Хоуков.
Солона сидела за самым дальним столом, болтая в кружке остатки эля. Свобода была в новинку и поэтому она жадно впитывала все новые впечатления, даже от, судя по вкусу, не очень качественного напитка. Девушка напротив что-то быстро говорила ей, однако мысли Амелл были далеко, вновь и вновь возвращаясь к ритуалу, описанному в обветшалой книге. Бандиты на дороге даже и не поняли, какое сокровище попало к ним в руки и теперь ночи Солоны были наполнены старыми текстами и светом магического огонька. В ритуале магистр использовал кровь двух своих детей, особенно подчёркивая то, что кровь должна быть родной. Но родить двух детей по-быстрому явно не было вариантом. «Где мне взять столько крови? Да ещё и такой.» — Если что, пиши — поможем! Мы же всё-таки родная кровь. Солона смутно помнила имя, которым назвалась незнакомка, Бетани, кажется. Она готова была машинально кивнуть и вновь нырнуть в свои мысли, как сознание жадно уцепилось за последнюю строчку. — Да, родная, — тихо повторила Солона и распрямилась, отставляя кружку с кислым элем. — Ладно, я побежала, сестре надо помочь, — Бетани улыбнулась и тряхнула головой, — надеюсь, мы ещё встретимся… — Когда придёт время, обязательно, — в след ей проговорила Амелл, сдерживая улыбку.
– Гаррет, нет! Девчонка только-только взбежала по лестнице к мосту, и ее пронзительный крик заставил нападавшего отступить. Рослый парень, такой же чернявый и смуглый, как она, развернувшись, перемахнул через старые ящики, служившие бандитам баррикадой. – Стой, мразь! – еще не поднявшись на ноги, Дайлен запустил в противника волшебной стрелой. Тот издевательски заржал и поджег ящики, махнув рукой в характерном жесте. Метнувшийся было в их сторону Алистер отшатнулся, ругаясь и сбивая с рукавов искры. – Фас! – рявкнул Дайлен то ли псу, то ли Морриган, едва оправившейся после удара в голову. Девчонка, не будь дура, поняла, что не стоит ждать благодарности, и, поморщившись от напряжения, быстро коснулась ладонью лба. Невидимая волна сбила Морриган и собаку с ног. И бегала девчонка быстро. – Сплошные сюрпризы, – выдохнула Морриган со смесью ненависти и восхищения. – Простая банда – и целых два отступника! И это здесь, куда я хаживала не раз! – Ну что за милая деревушка, – пробормотал Алистер, с опаской косясь на пламя. – А ты знаешь, Дайлен... Этот бородатый был чем-то похож на тебя. – Ты бредишь, – буркнул Амелл, яростно отряхивая подол робы. – Я никогда бы не стал... «Паршивым отступником», – хотел сказать он, но рядом приводила себя в порядок Морриган. – ...разбойником. Ну, хоть переносицу-то я ему раскровил...
Солона устало снимает сумку, бросает рядом с лежаком. Оглядывается в поисках убежавшего мабари. И встречается взглядом с парнем, несущим дрова. Он приостанавливается, чуть улыбается ей и едва заметно кивает. Амелл почему-то смущается, но улыбается в ответ.
Собирая травы, Солона знакомится с Бетани. Они много и долго говорят о местной флоре, а под вечер новая знакомая приглашает Солону и её друзей на ужин. Семейство Хоуков и их гости вместе, под весёлый смех и забавные истории готовят еду. Солона то и дело бросает взгляды на Карвера, которого видела утром. За ужином они тихо переговариваются между собой.
За пару часов до того, как покинуть Лотеринг, Солона приходит к Карверу попрощаться. К отряду она возвращается опоздавшая, запыхавшаяся… и растрёпанная.
Когда после окончания Мора Солона возвращается в Лотеринг, Карвера там она уже не находит. URL комментария