Фенрис/Ж!Хоук, Хоук помогает Фенрису привыкать к прикосновениям. Романс. Не юмор.
Пишет BigDamnHero:
Протянутая к ней ладонь покрыта изящными белыми линиями. Вместо острых металлических когтей перчатки — тонкие пальцы, вместо привычной отчуждённости — тепло.
— И?
Мариан знает что раздражение в голосе Фенриса это скорее привычка чем защитная реакция на её близость. В конце концов каждому из них нужно поддерживать свое амплуа.
— Не бойся, я не планирую тебя кусать.
— Вот ещё! Сда…
Договорить эльф не успевает. С присущей всем разбойникам грацией Хоук нападает, проводя короткими ногтями по беззащитной коже — от ложбинки между пальцами до запястья. Лириумные татуировки разгораются, а подопытный отпрыгивает в сторону хватаясь за рукоять меча.
— Что ты сделала?
— Это щекотка, Фенрис. Не колдовство, не яд обычная реакция тела.
Воин раздражённо фыркает, но все же подносит руку к лицу, изучая её на предмет возможных повреждений. Мариан вздыхает и терпеливо ждёт его вердикта не двигаясь с места.
— Я хочу попробовать… это ещё раз.
Безапелляционный тон на пару с полнейшим неприятием нового слова заставляет уголки губ Хоук предательски дрогнуть. Повторный танец ловких ноготков на своей коже Фенрис стоически терпит первые тридцать секунд, а затем случается невероятное. Вместо того чтобы вновь отдёрнуть ладонь он впервые за все время их общения смеётся, бережно привлекая к себе Мариан свободной рукой.
Пишет Гость:
Хоук отрицает, что они играют в хозяина и раба.
— Представь, что я плененная принцесса, — нашептывает она, спешно раздеваясь и прыгая на кровать. — Противный, э, дракон украл меня и теперь держит в высокой башне, связанной и беззащитной. И тебе, прекрасный, благородный рыцарь, нужно меня, короче…
— Откуда у дракона башня?
Фенрис мнется у закрытой двери спальни. Хоук, стаскивающая с себя чулки, считает, что он все еще возмутительно, бесцеремонно сильно одет.
— Он построил ее, чтобы держать там плененных принцесс! — отвечает Хоук таким тоном, будто это должно быть очевидно.
— Но он же дракон…
— Он очень умный! Умелый плотник! Гурман и философ!
— Так может, мы сумеем с ним договориться?
— Как ты смеешь! — Хоук бросает в Фенриса скомканные чулки. Тот на лету ловит невесомый комочек. — Он ворует и сажает в башню прекрасных — и невинных! — Хоук многозначительно двигает бровями, — принцесс! Нет, его надо убить обязательно.
— Кстати, зачем он держит их в башне?..
Хоук взрыкивает, запутавшись в шелковой комбинации.
— Сажает на откорм! Чтобы они были… Уф-ф! Да еб твою!..
Она наконец выкручивает из скользкой ткани — ее полные груди, освобожденные от гнета шелка, упруго подпрыгивают. Фенрис стоит с приоткрытым ртом, держа в руках легкие, как дыханье ребенка, женские чулки, и бессмысленно лупится на пышное тело Хоук. Та разрумянилась от возбуждения и борьбы с непокорными предметами одежды, и выглядит такой спелой, будто налитое яблоко — укуси, и сок брызнет.
— Чтобы они были жирненькими и нежными.
Фенрис сглатывает слюну.
— Кстати, почему ты все еще одет?
— — —
— Коснись меня, — просит Хоук, поводя плечами — ее тяжелая, белая грудь плавно покачивается.
Фенрис дергает ртом и часто моргает. Хоук сидит перед ним, покорная, как рабыня, то есть, плененная принцесса — ноги подобраны под себя, руки заведены за спину и сцеплены в замок, под мягкой складкой животика темнеет треугольник лобковых волос.
— Если тебе не нравится, как я тебя трогаю — тронь меня сам, — хнычет она, просительно выгибаясь. — Я не кусаюсь.
— А, а, а. Это ложь. Я видел, как ты кусала людей. За лица. И руки.
— Так они убить меня хотели! Ты разве хочешь меня убить?
Фенрис отрицательно качает головой.
— Но ты хочешь меня?..
Фенрис медленно кивает.
— Ну, давай я завяжу себе рот!
Не дожидаясь его ответа, она заваливается на бок и, извиваясь червем, ползет к углу кровати. Роется лицом в ворохе одежды, пока не находит газовый шарф — и принимается жрать его, старательно набивая рот тканью. Руки, вовсе не связанные, все еще держит сцепленными за спиной, а ноги — скрещенными в лодыжках.
— Эфи ебе ак увет ефче… Уф!
Фенрис наваливает на нее сзади — медленно, плавно, но неотвратимо, как волна. Хоук и не думает сопротивляться — только протяжно стонет, подмятая под его сильное, тяжелое тело. У него прохладная и чуть влажная кожа. Его дыхание щекочет ей шею. Затылок. Уши.
Фенрис нюхает ее волосы — те пахнут медом. Осторожно гладит плечи, бока, спускается к бедрам — насколько хватает длины рук.
Хоук нетерпеливо ерзает и приподнимает и опускает таз, притираясь ягодицами к его полувставшему члену. Она невнятно урчит и мямлит что-то бессмысленное добровольно заткнутым ртом.
Фенрис приподнимается — и Хоук печально вздыхает, лишенная приятной тяжести его тела.
Он оседлывает ее бедра и смотрит, как загипнотизированный, на открывшуюся картину.
Тело Хоук на бардовых простынях — как сливочная фигурка на вишневом торте. Белое, сдобное, пышное.
Фенрису кажется, что стоит лишь тронуть, как руки увязнут в светлой плоти — такой она кажется мягкой.
Он касается ее осторожно и боязливо. Невесомо оглаживает лопатки, по решетке ребер спускается ниже и, через поясницу, доходит до полукружий ягодиц.
Хоук громко сопит и требовательно оттопыривает зад.
Фенрис накрывает ее ягодицы широкими ладонями и, поддавшись желанию, сжимает — сначала легко, но, услышав одобрительные стоны Хоук, все сильнее, пока на ее белой коже не остаются розоватые отпечатки его пальцев. Он мнет ее, как тесто, наслаждаясь упругостью плоти.
— Фьефь иа-а-а, — просит Хоук, задыхаясь.
— Что?
— Фьефь!
Фенрис вынимает платок у нее изо рта, пачкая пальцы в мокром.
— Съешь!.. Меня!.. — выдыхает Хоук. На простыне под ее лицом — темное пятно натекшей слюны.
Фенрис растерянно замирает.
— Так я дракон или рыцарь?..
— Действительно… Ты дракон или рыцарь?..
Ее влажные губы алеют, щеки пылают румянцем, дыхание пахнет корицей.
Вместо ответа Фенрис опускается на Хоук — та всхлипывает от радости снова чувствовать эту тяжесть — и целует в мокрый, горячий рот — долго и страстно. Будто пожирает.
Пишет BigDamnHero:
02.07.2011 в 15:41
Исполнение №1, 200 слов Исполнение №1, 200 слов Протянутая к ней ладонь покрыта изящными белыми линиями. Вместо острых металлических когтей перчатки — тонкие пальцы, вместо привычной отчуждённости — тепло.
— И?
Мариан знает что раздражение в голосе Фенриса это скорее привычка чем защитная реакция на её близость. В конце концов каждому из них нужно поддерживать свое амплуа.
— Не бойся, я не планирую тебя кусать.
— Вот ещё! Сда…
Договорить эльф не успевает. С присущей всем разбойникам грацией Хоук нападает, проводя короткими ногтями по беззащитной коже — от ложбинки между пальцами до запястья. Лириумные татуировки разгораются, а подопытный отпрыгивает в сторону хватаясь за рукоять меча.
— Что ты сделала?
— Это щекотка, Фенрис. Не колдовство, не яд обычная реакция тела.
Воин раздражённо фыркает, но все же подносит руку к лицу, изучая её на предмет возможных повреждений. Мариан вздыхает и терпеливо ждёт его вердикта не двигаясь с места.
— Я хочу попробовать… это ещё раз.
Безапелляционный тон на пару с полнейшим неприятием нового слова заставляет уголки губ Хоук предательски дрогнуть. Повторный танец ловких ноготков на своей коже Фенрис стоически терпит первые тридцать секунд, а затем случается невероятное. Вместо того чтобы вновь отдёрнуть ладонь он впервые за все время их общения смеётся, бережно привлекая к себе Мариан свободной рукой.
Пишет Гость:
04.05.2014 в 05:05
Исполнения №2, 733 слов Внелимит. Пожалуй, R за легкую эротику. Ролевые игры.Исполнения №2, 733 слов Внелимит. Пожалуй, R за легкую эротику. Ролевые игры.Хоук отрицает, что они играют в хозяина и раба.
— Представь, что я плененная принцесса, — нашептывает она, спешно раздеваясь и прыгая на кровать. — Противный, э, дракон украл меня и теперь держит в высокой башне, связанной и беззащитной. И тебе, прекрасный, благородный рыцарь, нужно меня, короче…
— Откуда у дракона башня?
Фенрис мнется у закрытой двери спальни. Хоук, стаскивающая с себя чулки, считает, что он все еще возмутительно, бесцеремонно сильно одет.
— Он построил ее, чтобы держать там плененных принцесс! — отвечает Хоук таким тоном, будто это должно быть очевидно.
— Но он же дракон…
— Он очень умный! Умелый плотник! Гурман и философ!
— Так может, мы сумеем с ним договориться?
— Как ты смеешь! — Хоук бросает в Фенриса скомканные чулки. Тот на лету ловит невесомый комочек. — Он ворует и сажает в башню прекрасных — и невинных! — Хоук многозначительно двигает бровями, — принцесс! Нет, его надо убить обязательно.
— Кстати, зачем он держит их в башне?..
Хоук взрыкивает, запутавшись в шелковой комбинации.
— Сажает на откорм! Чтобы они были… Уф-ф! Да еб твою!..
Она наконец выкручивает из скользкой ткани — ее полные груди, освобожденные от гнета шелка, упруго подпрыгивают. Фенрис стоит с приоткрытым ртом, держа в руках легкие, как дыханье ребенка, женские чулки, и бессмысленно лупится на пышное тело Хоук. Та разрумянилась от возбуждения и борьбы с непокорными предметами одежды, и выглядит такой спелой, будто налитое яблоко — укуси, и сок брызнет.
— Чтобы они были жирненькими и нежными.
Фенрис сглатывает слюну.
— Кстати, почему ты все еще одет?
— — —
— Коснись меня, — просит Хоук, поводя плечами — ее тяжелая, белая грудь плавно покачивается.
Фенрис дергает ртом и часто моргает. Хоук сидит перед ним, покорная, как рабыня, то есть, плененная принцесса — ноги подобраны под себя, руки заведены за спину и сцеплены в замок, под мягкой складкой животика темнеет треугольник лобковых волос.
— Если тебе не нравится, как я тебя трогаю — тронь меня сам, — хнычет она, просительно выгибаясь. — Я не кусаюсь.
— А, а, а. Это ложь. Я видел, как ты кусала людей. За лица. И руки.
— Так они убить меня хотели! Ты разве хочешь меня убить?
Фенрис отрицательно качает головой.
— Но ты хочешь меня?..
Фенрис медленно кивает.
— Ну, давай я завяжу себе рот!
Не дожидаясь его ответа, она заваливается на бок и, извиваясь червем, ползет к углу кровати. Роется лицом в ворохе одежды, пока не находит газовый шарф — и принимается жрать его, старательно набивая рот тканью. Руки, вовсе не связанные, все еще держит сцепленными за спиной, а ноги — скрещенными в лодыжках.
— Эфи ебе ак увет ефче… Уф!
Фенрис наваливает на нее сзади — медленно, плавно, но неотвратимо, как волна. Хоук и не думает сопротивляться — только протяжно стонет, подмятая под его сильное, тяжелое тело. У него прохладная и чуть влажная кожа. Его дыхание щекочет ей шею. Затылок. Уши.
Фенрис нюхает ее волосы — те пахнут медом. Осторожно гладит плечи, бока, спускается к бедрам — насколько хватает длины рук.
Хоук нетерпеливо ерзает и приподнимает и опускает таз, притираясь ягодицами к его полувставшему члену. Она невнятно урчит и мямлит что-то бессмысленное добровольно заткнутым ртом.
Фенрис приподнимается — и Хоук печально вздыхает, лишенная приятной тяжести его тела.
Он оседлывает ее бедра и смотрит, как загипнотизированный, на открывшуюся картину.
Тело Хоук на бардовых простынях — как сливочная фигурка на вишневом торте. Белое, сдобное, пышное.
Фенрису кажется, что стоит лишь тронуть, как руки увязнут в светлой плоти — такой она кажется мягкой.
Он касается ее осторожно и боязливо. Невесомо оглаживает лопатки, по решетке ребер спускается ниже и, через поясницу, доходит до полукружий ягодиц.
Хоук громко сопит и требовательно оттопыривает зад.
Фенрис накрывает ее ягодицы широкими ладонями и, поддавшись желанию, сжимает — сначала легко, но, услышав одобрительные стоны Хоук, все сильнее, пока на ее белой коже не остаются розоватые отпечатки его пальцев. Он мнет ее, как тесто, наслаждаясь упругостью плоти.
— Фьефь иа-а-а, — просит Хоук, задыхаясь.
— Что?
— Фьефь!
Фенрис вынимает платок у нее изо рта, пачкая пальцы в мокром.
— Съешь!.. Меня!.. — выдыхает Хоук. На простыне под ее лицом — темное пятно натекшей слюны.
Фенрис растерянно замирает.
— Так я дракон или рыцарь?..
— Действительно… Ты дракон или рыцарь?..
Ее влажные губы алеют, щеки пылают румянцем, дыхание пахнет корицей.
Вместо ответа Фенрис опускается на Хоук — та всхлипывает от радости снова чувствовать эту тяжесть — и целует в мокрый, горячий рот — долго и страстно. Будто пожирает.
@темы: Тур II, выполненная заявка, гет, Фенрис, ж!Хоук, Dragon Age
