Эти новые гномы были странные. А странные значит непредсказуемые. Командор Ваймс ненавидел, когда на улицах его города появлялись непредсказуемые элементы. Поэтому в последнее время Стража жила в очень напряженном ритме. Дождались: стычки между анк-морпоркскими гномами и пришлыми, кирквольскими, начались почти сразу, на религиозной почве. При этом дела и те, и другие проворачивали одинаково ушло.
А вот големы у них оказались каменными. Но столь же, если не более, редкими.
Когда сержант Ангва сморщила нос при виде молодой темноволосой женщины с ребенком на руках, командор понял, что проблемы только начинаются.
– Ну же, рассказывай! Я хочу услышать все из первых рук! – Варрик с подкупающей откровенностью пододвинул Хоук кружку с элем.
– Меня заставили одеть платье, гном! – Защитница явно была не в духе.
– Ну скажи хотя бы, кто там был?
– Ты не отстанешь, да? – и, видя акулью улыбку собеседника, Хоук сдалась. – Там был их правитель. Похож на цаплю и весь в черном. От него жуть берет, если честно.
– А герцог их был? – блеск в глазах Варрика указывал, что уж о нем-то он наслышан.
– Ага. Рожа недовольная и подозрителная. Ему явно было неудобно в его одеждах так же, как мне в платье. И он был с женой. Она такая… обширная. Я никогда не видела таких полных людей.
– А еще кто?
– Еще в делегации я видела парня… – Защитница мечтательно замолчала, и ее друг понял, что именно сейчас ее лучше не торопить. – Он был такой высокий. И такой рыжий…
«Ну все, трындец. Хоук попала» – припоминая эпопею с сенешалем Браном, подумал Варрик.
– И такой невозмутимый.
«А вот и новая эпопея» – сочувствие к подруге брало верх даже над писательским зудом.
– И он стражник, представляешь? – ее мысли явно блуждали на ромашковых полях в заоблачных высях.
Варрик подавился элем и закашлялся. Гибрид законопослушной рыжей Авелин и высокопоставленного рыжего Брана? У Хоук не осталось ни одного шанса.
Они кричали. Кричали ему в спину, что убить дракона нельзя. Что сделать это может лишь кто-то Серый… Избранный. — Я Избранный, — шипел он, шествуя вперед, не оборачиваясь, высоко поднимая меч, до крови закусывая губу. — Я. Я! Тварь была громадной. Скользкой от человеческой крови. Она пировала на пепелище города, изрыгая темное со всполохами пламя, словно бы смеясь над людьми. Ее окружали оскверненные, последний рубеж, хлипкая защита. Когда он добрался ее, налитое и тяжелое, сытое чрево клонило тварь в сон… Убить было проще простого. Он убил их столько, что мог бы сделать это с завязанными глазами, автоматически, как двемерский механизм. Он убил их столько, что уже не мог не убивать. — Кри! Лун! Аус! — свирепея, закричал он и стал резать. Колоть и резать, словно Мясник, и жертва его протяжно завыла, и вой отозвался гулким эхом в мозгу. Удар, еще удар, удар… кровь заливала сапоги, орошала искаженное яростью лицо, искривленный рот — он перебил крылья. Тварь выла, ревела и плевалась шипящей слюной. — Я! Я! — кричало воплощение ярости, Драконорожденный, Драконоубийца. Когда лезвие с хрустом вошло между шейных пластин — хлынул свет. Душа… Последняя душа, что ему дано вкусить. — Я убил вас всех! — хохотал и кричал он, жадно, вцепляясь в меч изо всех сил. Волны света обволакивали его, обжигали его, терзали его, иссушали и мучили. Он не успел понять, не успел осмыслить, с трудом вбирая дыханье последний раз… Кем он стал, убив последнего дракона? Кем он стал, вкусив и выпив так много душ? «Убить дракона можно, лишь став драконом», вспыхнуло древнее проклятье, предостережение в угасающем сознании. А затем он канул в пустоту. И песня встретила его. — Глупец, — произнесла Тварь, выдыхая, его голосом, глядя его глазами на поверженный и опустошенный труп. Затем закинула на плечо меч, и диким взглядом обвела горизонт. Мор только начался.
На момент гибели первой Нормандии Шепард была беременна. После победы над Жнецами внезапно выяснить, что где-то есть ее спасенный Цербером ребенок. Встреча с ним на усмотрение автора.
Он был красивый, как отец, но Шепард так и не решилась подойти. Что она ему скажет, о чем он спросит, когда узнает, чей он на самом деле сын? «– Мама, почему ты меня бросила? Почему не искала сразу, как узнала обо мне – потому что вопящим комком слизи и соплей я был не нужен, а талантливый студент-биотик матери-героине пригодится?»
Она могла ответить, что Призрак ей солгал.
Могла сказать, что едва выжила под горой покореженного дюрастила и несколько лет провела в закрытой клинике на Кахье.
Могла… она могла придумать себе любое оправдание. Но слова – это только слова.
Ее мальчик взял кофе и пригладил волосы ладонью, прежде чем заговорить с сокурсницей-азари.
Шепард развернулась и побрела прочь. Правда в том, что когда ее сын кричал по ночам, плакал и звал маму, ее не было рядом. А теперь уже в его жизни для нее не осталось места.
Ее зачали в капитанской каюте. У Андерсона была узкая кровать, совсем не то, что на «Нормандии SR-2», и уж точно — на «Нормандии SR-3». Старая закалка: привык к тесным кубрикам и не привык выделяться. Шепард соврала, что стерильна. Андерсон соврал, что свободен. Но что осталось на память о нем у Кали Сандерс — гусиные лапки, оттянутый инъекциями климакс и сожаления? У Шепард остались воспоминания — и Джо. — Мам, — позвала Джо. — Я пишу о тебе доклад. Можешь рассказать о Новерии? Только без шуток. Это должна быть работа на «А» с плюсом. — Мы отморозили там задницы. — Я же сказала, на «А» с плюсом, — Джо нахмурилась. — Отмороженные задницы — это «C» в лучшем случае. — Никакого чувства юмора, — Шепард достала из холодильника пиво и сбила крышечку механическим пальцем. — Вылитый отец. Ей стоило поблагодарить Призрака за то, что он спас Джо — пусть даже в качестве эксперимента. Например, послать ему открытку. Жаль только открытки на тот свет не ходят.
- Мне кажется, вам нужно это увидеть. Шепард думала, что видела Лиару всякой, но такой – никогда. Она кажется бледной, пальцы затянутые в белые перчатки чуть дрожат. Кто бы мог подумать, что через год после победы над Жнецами все так изменится? Что Лиара и Кайден поселятся в Лондоне, и сейчас будут ждать ребенка? Что сама Шепард останется с Гаррусом, и они будут прикладывать все усилия для восстановления Цитадели? Нет, Шепард не ревновала. Все, что связывало ее с Кайденом – одна ночь перед Илосом и постоянный страх, что с тогда еще лейтенантом что-то случится. Животный, не поддающийся логике страх. С Гаррусом было спокойно и надежно. А адмирал Шепард очень ценила собственный нервы. А Лиара, последний год посвятившая архивам «Цербера», выводила на экраны информацию. О проекте «Лазарь». О крошечном, но живом эмбрионе внутри тела Шепард. О том, что его удалось вырастить до нормального младенца. Теперь руки дрожали и у самой Шепард. - Его зовут Джеймс. Ему три года, он живет в приюте в колонии. Приемные родители погибли на войне. Лиара прислоняется к стене, медленно поглаживая округлившийся живот, а над ее головой фотография малыша с рыжими волосами Шепард и глазами Кайдена. Он меняет все. Он не меняет ничего. - Кажется, - усмехается Шепард, рука Гарруса поверх ее сжатых ладоней успокаивает и отрезвляет как раз вовремя. – У него будет два комплекта самых героических родителей в Галактике.
— Соберись, вод’ика, — Кандерус ткнул брата кулаком в грудь. Карт пошатнулся, но устоял. Немногим это удавалось даже после дружеского тычка Кандеруса Ордо. Одна семья, хмыкнул Кандерус, правда, не одна кровь — но аруэтиизе слишком много значения придают крови. — Не нравится мне это все, — покачал головой Карт. — Это просто работа. Когда мандоад берется за работу, он делает ее хорошо, — Кандерус взвесил в руках бластер, прикидывая, с какой ноги выбить дверь. — Работа на Обмен делает нас дарманда, — возразил Карт. Похоже, он много об этом думал. — Здесь все хут’ууне. Даже никтосе обделываются, когда видят нас, а чем занимаемся мы? Выбиваем долги из вдов и сирот. Самая большая проблема Карта заключалась в том, что он слишком много сомневается, говорила Вила Ордо. Кандерус бросил на Карта хмурый взгляд поверх ствола: — K’uur! Не время для болтовни. Поговорим, когда закончим. А самая большая проблема Кандеруса — в том, что он не сомневается никогда, добавляла она.
– И о чем же ты думал, молодой человек? – А-а-а! – Да вижу, что не думал. Кто поставил эту прошивку? – С-с-са-а-а… – Салин? Во имя богини, почему этого безумного саларианца не убили еще до преобразования?.. – Нет! Я сссам поставил! И написал тоже сам. – И зачем тебе понадобилось увеличивать это? – Я хотел стать сильнее! Мел, ну, моя девушка, я не хочу, чтобы она засматривалась на кроганов, я хочу сам мочь-мочь-мо-мо-мо-о-о-о! – И поэтому надо было найти тек докосмической эры и использовать неизвестные алгоритмы на себе? – О-о-о! – Сейчас перекодирую. Но если еще где-то всплывут эти «прошивки андроида для чайников», ты всю оставшуюся вечность будешь вычислять Пи. URL комментария
За какие-то несколько месяцев облик Земли изменился до неузнаваемости. Мы выиграли войну, но оказались замкнуты в собственном доме вместе с тысячами азари, кроганов, турианцев... Декстроаминокислотные начали кидаться друг на друга первыми; их сухпайки кончились уже через пару недель. Левоаминокислотные держались несколько месяцев, выедая у Земли всё, что росло и двигалось. Первыми начали убивать кроганов. Никакого расизма, но эти твари жрали за четверых! Огромные туши, горы мышц, вкусное мясо. Все саларианцы почти сразу сделали сэппуку, знали, видимо, к чему идёт. Чокнутые синекожие биотички закрылись в каком-то бункере, типа они могут долго обходиться без еды. А мы, люди… Привыкли бороться до последнего. Остались только самые сильные и самые незаметные из нас. Сильные жрут всех, кого могут поймать. Говорят, белок своего вида отлично усваивается, да и вкуснее. Те, кто прячется, едят всё остальное. Землю. На бывших полях плодородная земля, она даже немного жирноватая на вкус. Старинные кожанные ботинки, если их проварить несколько дней. Вчера на заброшенной ферме удалось найти плесневелые зёрна пшеницы.
Они совсем разучились жить без эффекта массы. Все они – и люди, и азари, и турианцы, и все другие. Оказались заперты на своих планетах, а некоторые – на чужих. Попытки связаться со своими правительствами – да хоть с кем-нибудь! – не приносили никакого результата, связь не могла пробиться за несколько тысяч световых лет. Их всех отбросило назад – кого на век, а кого почти на тысячу лет. Цитадель практически умирала, сбоила, выдавала ошибки, которые в будущем будут стоить множества жизней. Но спастись было негде, в системе не было ни одно пригодной для жизни планеты. Жнецы были уничтожены, органическая жизнь спасена, но… Что делать дальше никто не знал. Но светила не погасли, новый день наступил. Когда-нибудь им всем удастся вернутся в бескрайней космос, чтобы построить свои собственные технологии, позволяющие преодолевать бесконечно далёкие расстояния. Когда-нибудь, но пока – есть время со слезами на глазах встретить рассвет. Жизнь продолжается.
Вид Шепарда был страшен. Серая с прозеленью кожа свисала лохмотьями; глаза, похожие на яйца всмятку, бессмысленно смотрели из почерневших глазниц; нижняя челюсть держалась на болтах, но все равно немного отвисала. В довершение всего изо рта у него постоянно текла слизь. — Я так понимаю, эксперимент не удался, — заметил Призрак. Сегодня он собирался бросить курить, поэтому не взял в коммуникаторную порстигар. Как оказалось — зря. — Видимо да, сэр, — куратор проекта выставил вперед планшет, словно щит. Ему хотелось попросить «не убивайте меня», но мешала профессиональная гордость. — У нас есть клоны, можем попробовать с ними, — с надеждой предложил он. Шепард что-то мычал, методично колотясь о пуленепробиваемое, устойчивое к биотике стекло. — Подождите-ка, — Призрак отвлекся от обхлопывания себя по краманам в поисках сигарет. — Что он делает? Обмакнув палец в слизь, Шепард принялся выводить на стекле какие-то буквы. — Похоже, — куратр нервно поправил визор. — Похоже он что-то пишет, сэр. Призрак и куратор проекта «Лазарь» присмотрелись. Выведенная трясущейся рукой, на транспаристиле появилась надпись «Мозги?». Поставив вопросительный знак, Шепард улыбнулся обломками зубов. Наконец-то эти двое за стеклом его поняли.
Пуля разнесла голову Призрака по всему помещению. Все-таки стрелять Шепард мог даже в полубессознательном состоянии.
Он сделал шаг в направлении пульта, запнулся и рухнул всем телом. От удара об пол снова закровило подбрюшье – красная жижа просачивалась через покореженные пластины брони. Активировав последнюю инъекцию панацелина, Шепард пополз дальше. Боль в теле слегка притихла.
Добравшись до цели, он уцепился обеими руками за края панели, и подтянулся. Кое-как утвердившись на ногах, Шепард уставился на разноцветье перемигивающихся огоньков, безумное разнообразие кнопок и невнятных голографических схем.
Пальцы скользили по приборной панели, слегка подрагивая. Взгляд блуждал, ни на чем не задерживаясь. Мысли метались.
Шепард сглотнул.
– Но вы ведь успели его настроить? Успели же?
Сознание выцепило большую красную кнопку. Командор протянул трясущуюся руку, не решаясь нажать. В этот момент его покачнуло от недостатка сил, и ладонь неуверенно вдавила центральный тумблер.
Помещение вокруг Шепарда завибрировало, где-то завыла сирена, механический голос Авины монотонно забубнил: «Внимание! Активирована система L. Приготовиться к скачку энергии»
Шепард, из последних сил цепляясь за край пульта, во все глаза уставился в обзорный иллюминатор, будто специально размещенный здесь для этих целей. Ему открывался вид прямо на Землю, за которую в этот момент почти на половину зашла Луна, и на непрекращающееся уже несколько часов орбитальное сражение.
Какое-то время ничего не происходило, потом Цитадель будто вздохнула всем «телом», и Шепард все же упал. Когда он сумел повернуться к иллюминатору, то не увидел ни одного Жнеца. И ни одного корабля союзных сил. Битвы больше не было. Как и большей части Земли. От его родной планеты осталось в лучшем случае пятая часть. Луна неторопливо, но вполне заметно, откатывалась к орбите Марса.
Командору, спасителю Цитадели и надежде всей галактики, казалось, что он воет и рвет на себе волосы. На самом деле Шепард неотрывно смотрел в потолок и невнятно бормотал: «Оружие стреляет. Оружие стреляет. Оружие стреляет…»
Явик чувствовал слабость. В чем дело? Он… Где он, кстати? Четыре глаза синхронно заморгали, пытаясь сфокусироваться на полосе яркого света.
Когда над ним склонилась погибшая, как он точно знал, Шепард, его реакция была инстинктивной: хасков надо уничтожать. Волна биотики выплеснулась через край его… постели? гроба? криокапсулы?!!
Явик попытался вскочить на ноги, но слабость еще не прошла, и он покачнулся, хватаясь рукой за каменную платформу. Расплывающаяся фигура однозначно принадлежала Шепард, за ней стояли приставучая Лиара Т’Сони и бестолковый Джеймс Вега. Явик с ужасом осознал, что снова проснулся на Бриллианте Империи, называемом в этом цикле Иден Прайм.
До МЕ2 Тейну заплатили за устранение Шепард(а). Обоснуй приветствуется.
Пишет Гость:
03.04.2014 в 23:55
Исполнение №1, 276 слов.Исполнение №1, 276 слов. – Этого достаточно? На датападе батарианца рисовалась внушительная сумма. – Вполне, – холодная улыбка тронула губы дрелла. Глухой голос наемника раздражал Тейна, но ему приходилось иметь дело и с более неприятными типами, он привык не выдавать своих чувств. – Как видишь, вознаграждение более чем щедрое, – продолжил тот, – так что, если ты готов обсудить условия… – Условия? Имеет значение, где и как? – Только «как». Клиент хотел бы, чтобы это было долго и мучительно. – Я не палач, убиваю чисто и быстро, где и как решаю сам. Мне нужно знать только цель. – Жаль, – разочарованно протянул батарианец, – за это мой клиент повысил бы гонорар. – Не стоит. Если вы будете настаивать, сделка не состоится. Посредник недовольно поморщился. – Излишняя щепетильность не приносит доход, Криос, а мой клиент не любит, когда ему отказывают. – Это мне решать. Голос дрелла был твёрд и спокоен, но во взгляде было что-то, заставившее батарианца хищно оскалиться. Если бы это дрелл не был лучшим, он поискал бы кого посговорчивей. – Хорошо! – он откинулся в кресле, – я сниму дополнительные условия, хоть за это рискую, что снимут голову с меня, но если вы провалите дело, то охотиться будут уже на вас, и учтите, – он наклонился ближе к дреллу, – я этого вам не прощу. – Я всегда выполняю свою работу. – Тейн надеялся, что его собеседник не уловил ноту презрения, невольно прозвучавшую в его голосе. – В таком случае, кредиты уже у вас на счету. – Вы не сказали мне имя. – Это твоя цель, – батарианец кивнул головой в сторону новостного монитора в баре. «Шепард, сплотив силы сопротивления, сумела отразить атаку вражеских наземных сил и…». Тейн заворожено смотрел на зкран, он не заметил, как ушёл посредник клиента. – Сиха… – прошептал он восторженно и растерянно. Он уже знал, что не убьет её, просто не сможет, не такую как она.
До заказа на Дантиус Тейн встречал имя «Шепард» как минимум трижды. Сначала – первый человек-Спектр, потом – спасение Цитадели, потом... Он подумал, что ослышался. Но связной повторил. Перед встречей Тейн постарался навести справки, но след вел в политические круги, а это не то место, куда стоит соваться после недавних волнений. – Армия гетов и Сарен не смогли его убить... Я польщен. – Ты – лучший. Но «лучшие» не убивают спасителей Цитадели, и еще парой месяцев раньше Тейн бы отказался. Но врачи не устают повторять о безжалостности синдрома Кепраля и стремительно сокращающемся времени. – Да. Это будет хорошим завершением его пути. Схватка с сильным и достойным противником. И смерть от руки героя куда лучше надзора врачей. Гибель «Нормандии» становится настоящим ударом. А внезапное появление Шепарда и его предложение – новой надеждой. Может, он продержался так долго только ради этого?.. – Формально я провалил заказ. Коллекционеры убили тебя раньше, – объясняет Тейн, когда степень доверия к новому товарищу позволяет это сделать. И, вспоминая о недавнем визите на Цитадель и встрече с советником, добавляет: – Будь осторожен с Удиной. Он был бледен. – Конечно, – фыркает капитан. – Он же увидел воскресшего Шепарда! – Нет, – качает головой Тейн. – Он увидел меня рядом с тобой.
«И матч завершается оглушительной победой «Нормандии»!!! В очередной раз капитан и главный нападающий Джейн Шепард приводит свою команду к победе, забив выигрышные три очка на последней секунде матча!» Шепард застонала и выключила экран, прикрывая голову влажным полотенцем. Этот повтор уже третий день крутили, и вид собственной потной роже в высоком разрешении её уже порядком достал. Ну, блин, да. Победили они в чемпионате по анти-гравитационному баскетболу, дальше что? Что, других важных событий нет? Входная дверь зашипела, но Джейн даже не пошевелилась, чтобы убрать полотенце с лица. Ей не требовалось, потому что достаточно наглости, чтобы сейчас нарушить её покой могло иметься в достаточном количестве только у одного человека. Шепард второй раз мученически застонала, прикрывая и так спрятанную под тканью голову ещё и диванной подушкой. — Откуда такие звуки? — весело прогудел плечистый мужчина в спортивной майке. — Я же ещё не разделся. — Иди в задницу, Вега, — глухо донеслось до него. — У меня есть пицца. — Джеймс улыбнулся и невозмутимо потряс коробкой около её голову. — И чипсы. — Возвертайся из задницы, Вега!
Исполнение №1, 139 словИсполнение №1, 139 слов - Да будь ты хоть ягом! - кричала Шепард, прячась за камнем. - Если, блядь, не заметил, тут Жнецы, а это куда круче! В качестве аргумента раздался выстрел. Не в Гарруса - в хаска, подбирающегося к баррикадам Менае. - И мне нужен ваш гребаный примарх, чтобы заключить союз! А потом, если хочешь, продолжим гробить друг друга! - Эй, человек! - женщина осторожно высунулась из укрытия. Лоб - точно в прицеле винтовки. А за плечами - показавшийся вдали налетчик. Гаррус выстрелил, пробив уроду щиты вместе с черепом, и продолжил. - Если только я заподозрю, что ты... - ...под шумок пытаюсь угробить вашего драгоценного, да-да, тогда ты меня убьешь. Понятно! Говорю же, плевать мне, что ты турианец!.. "Плевать мне, что ты турианец", вспомнила Шепард месяцы спустя, касаясь шрамов на странном, но уже давно не страшном лице. Перед самой атакой на Кронос.
— Ли-ирой Дже-енкинс!!! — Почему он все время это орет? Его зовут даже не Лироем. — Не знаю, Локо. Но пока этот парень убивает жнецовскую кибермразь, он мне нравится. — Я же не ору «Джо-он Ше-епард!». Это отдает нарциссизмом. Кем вообще он себя возомнил — мной? Бласто? Конрадом Вернером? — Локо, мы достаточно сидим в засаде. Давай ему поможем. — В том, чтобы помогать человеку, выкрикивающему свое имя перед боем, есть что-то порочное. Ты вообще слышал, что я сказал про нарциссизм? — Локо? — Да? — Я не знаю, что такое нарциссизм. Но если мы сейчас же не поднимем задницы, каннибалы выковыряют Дженкинса из скафандра. — Ну ладно, ладно. Уговорил. Джо-он Ше-е-пард!!! — Твою ж мать, Локо...
В мегаполисе наступил вечер, безветренный и местами смрадный, как застойный водоём. Шепард стояла в тёмном переулке, прислонившись к обильно украшенной матом и граффити стене, смоля сигареты одну за одной. Дверь рядом открылась и её первый подельник стал рядом. — Босс, харэ тут торчать! Партия в порту, тебя надо. — Ёбаные коллекционеры! — она затянулась и сразу закашлялась. Сигаретный дым «добил» сиплое от сухого воздуха горло. — Ёбаные выродки выпиливают целые наши планеты! — Ты что, печёшься за рынки сбыта? — Да хоть бы, блядь, и рынки сбыта. Ни мы, ни даже упоротые «светила» не трогают мирное стадо, а эти хуевы коллекционеры решили, что им всё можно!
Когда Жнецы высадились на Земле, Альянс перестал воротить нос от личных дел даже таких, как Шепард. Офицер, к которому её определили, правда, ещё попытался пофыркать, но быстрый удар в кадык и солнечное сплетение хоть и стоили ей строго взыскания, но тут же разредили атмосферу. Да и её новая лейтенантша оказалась хорошей бабой. Крэзанутой, но в том ключе, который Шепард всегда подкупал. А уж когда она принялась с двух рук выносить хасков и прочую пожинательную хрень... — Блядь, Шепард! — хохоча, как психованная, лейтенант Шэймс втянула усыпанную инопланетными кишками подчинённую обратно за укрытие. — С такой стрельбой!.. Какого хуя я не видела твоих вступительных бумажек, пока вся эта херня не началась? — Да потому что подтирались моими вступительными бумажками, пока мяса хватать не перестало, — орала в ответ Шепард, пытаясь перекричать треск оружия и чужие крики. — Зато сейчас... СДОХНИТЕ, СУКИНЫ ДЕТИ!!!