Пишет Гость:
18.11.2011 в 20:46
Исполнение №1, 82 словаИсполнение №1, 82 словаВ тебе есть что-то мистическое. Появляешься внезапно из пустоты, неся с собой массу проблем. Ты заманиваешь свою жертву, словно невзначай. Может быть, даже не осознавая этого. Вкрадчивый приглушенный голос, легкая приятная улыбка, хитрый взгляд, грация и плавность движений, свойственная только вам — азари. И я всегда помнил твои холодные и печальные глаза. Глаза, глядя в которые, не остается ничего, как поддаться искушению и идти вслед за тобой. Я понимал, что пропаду, помогая. Но это ли цена для дрелла, повстречавшего на своем пути Сиху?
Пишет Гость:
06.04.2012 в 04:09
Исполнение №2, внелимит Ферон/Лиара, фШепард/Лиара. Исполнение №2, внелимит Ферон/Лиара, фШепард/Лиара. — Что ты знаешь о Лиаре Т'Сони?
Ферон улыбается разбитыми губами.
— У нее идеальная задница, — выплевывает он. Треть — слова, две трети — слюна и кровь.
Его бьют, а он продолжает с упорством человека, прижатого к стенке и знающего, что больнее, чем уже есть, ему сделать не смогут.
— Когда она задумывается, выглядит грустной.
Когда улыбается — хитрой.
Она часто-часто моргает, если нервничает.
И любит крепкий зеленый чай без сахара.
Подошвы ног у нее светлые, как выгоревшая на солнце раковина моллюска.
А кожа гладкая и твердая, как у змеи.
Ферон придумывает тысячи вещей, не имеющих никакой связи с реальностью. Каждый день он рассказывает команде, вынужденной пытать его, эротические сказки о Лиаре Т’Сони.
Азари, с которой он был знаком меньше суток.
Из-за которой он угодил в этот ад.
Подумать только, так мало связывает его с Лиарой Т’Сони, и в то же время так чудовищно много.
Примерно два года пыток.
Нитки электрического тока, оплетающие тело, будто ветви терновника.
Кулаки Тэззика — такие знакомые, что уже почти родные.
В начале второго года заключения Ферон смеется каждый раз, когда саларианец вминает свои пудовые кулачищи ему в лицо.
Лицевые пластины срастаются криво. Измученному, голодному телу не хватает ресурсов, чтобы восстанавливать хитиновый покров — между швами сросшейся шкуры тут и там проглядывает сырая светлая мякоть. Островки голой плоти.
Однажды Ферон отщипывает кусок собственного мяса и сует в рот. На вкус даже дрелл оказывается как курица. Гарус Вакариан мог бы пошутить на эту тему, но, к сожалению, о существовании Ферона он узнает только спустя полгода.
Ферон надеется, что к тому времени ему еще удастся не сойти с ума.
Больше всего он боится маленького улыбчивого саларианца, родственника Теззика — смешливого и совершенно больного. Тот слишком слаб, чтобы бить, слишком труслив, чтобы носить оружие, которое — это уяснил уже каждый вхожий в его камеру — дрелл любит и умеет красть буквально из-под носа у владельца. Свидания с саларианцом проходят наедине — даже Теззик, поехавший на агрессии сукин сын, настоящая машина смерти, не любит смотреть на работу кузена.
А тот любит иголки, маленькие щипчики, классическую музыку и этого забавного, такого голосистого дрелла с восхитительно ярким окрасом. У кузена есть целый набор коробочек и мензурок, в которые он складирует — аккуратно, скрупулезно — чешуйки Ферона, куски его панциря, зубы, ногти, забавной формы частички мяса. Все, что удается достать.
Возможно, когда-нибудь он сошьет из них платье.
Во время свиданий с саларианцем Ферон уходит так далеко в свою память, что с трудом возвращается обратно.
— Что ты знаешь о Лиаре Т’Сони?
Он не знает о Лире Т'Сони ничего, кроме одного: ей нужна Шепард. Труп Шепард, прах Шепард, что угодно, что осталось от Шепард, все, что от нее осталось.
Стоит сказать правду, и скорее всего ему тут же перережут горло.
Иногда это перспектива кажется Ферону ужасно привлекательной. Ровно до того момента, пока он не осознает — они знают, что он не знает. Все это — просто ебаный цирк.
Иногда Ферон думает о том, что связывает этих двух — таких непохожих — женщин. Все его фантазии на эту тему похожи на картинки из «Форнакса» — яркие, вызывающие, пошлые.
Он с удовольствием делится ими со своими новыми друзьями. С их кулаками и пыточными инструментами преимущественно. В том случае, если еще может складывать мысли в слова и шевелить языком. Но обычно он держится почти на полный рабочий день.
Он крепкий парень, этот Ферон.
Его хватает на два года и еще остается запас, но Шепард об этом не знает. Как хорошо, что Шепард об этом не знает.
Она переворачивает корабль Посредника вверх дном, она ищет Ферона, продираясь сквозь толпы наемников — сквозь их изуродованные электричеством и скрученные биотикой трупы преимущественно.
Она ищет его сосредоточено и страстно.
Примерно как ключи от аэрокара.
В первый момент, увидев Шепард, целующую Лиару над трупом Посредника, он едва сдерживается, чтобы не выстрелить ей в затылок. Останавливает только вероятность ранить Т’Сони, которую Шепард обнимает.
Ферон опускает пистолет, и смотрит на Шепард, и не может поверить, что все кончилось.
Что все кончилось так дерьмово.
Вот она — капитан Нормандии, первый человек-СПЕКТР, гордость своего вида, надежда Галактики.
Женщина, в которую Лиара Т’Сони влюблена, как кошка.
Гордость и надежда в лице Джордан Шепард зажимает ноздрю пальцем, на котором вместо ногтевой пластины — испачканное сажей кровоточащее мясо, и громко сморкается на труп яга. Палец, испачканный теперь и соплями, после недолгого осмотра отправляется в рот. Надежда и Гордость сосут его, досадливо морщась, пока Лиара не замечает этот медицинский маневр и не дергает Надежду и Гордость за локоть.
— Больно! — возмущается Шепард.
— Грязно! — укоряет Лиара.
Они похожи на старую семейную пару, спорящую, чья сегодня очередь мыть посуду и выносить мусор.
Они любят друг друга. Господь милосердный, они действительно любят друг друга.
Ферон зажимает рот ладонью и смеется.
— Что ты знаешь о Лиаре Т'Сони?
— Она никогда не будет моей.