Пишет Гость:
27.01.2013 в 18:40
Исполнение №1, внелимит, 592 слова.Исполнение №1, внелимит, 592 слова.— Что ты хочешь сказать? Это опасно. Это невозможно!
— Не более, чем вырвать сердце у бога и вернуть империи жизнь.
— Ты такой же, как и твой брат!
— Будь это так, разве говорил бы ты сейчас со мной? Мой брат дорого заплатит и за твою голову, и за головку этой очаровательной малышки. Угомонись и выслушай меня.
Заросший, точно варвар, мужчина тяжело дышит, но не отводит взгляда.
— Я не верю тебе. Ты говоришь, как государственный муж и воин.
— И я бы мог стать и тем, и другим, не правда ли?
Молодой человек, одетый странствующим монахом, мечтательно улыбается, покачивая на руках уснувшую девочку.
— Но прорицатели сказали моей матери, что если я возьму в руки меч, он приведет меня к судьбе, в тысячу раз более ужасной, чем смерть… Матушка поверила им. Как удачно, что я оказался третьим сыном. Орден Лотоса принял меня, как родного.
— Так ты не монах! Ты всего лишь прикрываешься святым именем!
— Не спеши судить, — в темных глазах сверкает молния. — Учение Лотоса открыло мне истину. Я больше, чем кто-либо другой в мире, больше моего царственного и моего хитроумного брата знаю, что есть Великое Колесо и что грозит всякому, дерзнувшему вмешаться в его ход.
Мужчина болезненно хмурится:
— Никто не знает об этом больше нас.
— Да, — легко соглашается собеседник, — но вас почти не осталось. А если ты согласишься на мое предложение, то не останется вообще… по крайней мере, для всех прочих.
Мужчина плотно сжимает губы.
— Что ты упрямишься? — вдруг тихо говорит молодой монах. — Оба мы знаем, что тебе не дожить даже до сбора урожая. И что тогда с ней будет?
— Ты ему рассказала, Хуэй? — резко спрашивает мужчина.
Третья, безгласная женщина, едва качает головой при звуке собственного имени.
— Повторю еще раз: не спеши судить. — Молодой человек вздыхает. — Больной монах и беглый солдат, вот умора-то! Да даже если бы и нашелся такой лекарь, что излечил бы тебя, уже через два дня вас обоих везли бы в закрытой повозке в Имперский Город. У моего брата много услужливых ушей.
— А сколько их в имперском дворце, ты себе представляешь?
— И очень хорошо. Часть из них до сих пор повинуется мне… Поверь, в целой империи тебе не найти для нее места безопасней. Где мой царственный брат никогда не догадается искать, так это у себя под носом. Мы и для Хуэй подыщем хорошее местечко. Никто ничего не узнает.
— Еще одна из дворцовых служанок? Такая судьба не для дочери на… не для последней из нас.
— Остаток своих дней ты можешь посвятить чему-нибудь полезному. Например, записать то из вашего учения, что ей знать необходимо. А об остальном я позабочусь. Никто лучше меня не знает, что она — наша последняя надежда.
Мужчина долго молчит, прежде чем ответить.
— Что помешает императору уничтожить и второго брата? — говорит он наконец тихо, как бы сам с собой.
Молодой монах вздрагивает.
— Император любит меня, — с вызовом бросает он, вздернув подбородок. — В конце концов, я его духовный наставник… хоть он всегда больше слушал Ли, чем меня. И, что гораздо более важно, он никогда не видел во мне угрозу. В отличие от моего хитроумного брата.
— Времена меняются, принц.
Ответом служит уже знакомая мечтательная улыбка:
— Конечно.
— А после того, как император Сунь Хай будет сокрушен, на трон взойдет император Сунь Кин?..
Но принц, переодетый монахом, его уже не слышит. Среди беженцев, чудом спасшихся из бывшей Стоянки Тяна, в потрепанной дорожной одежде, со спящим на руках ребенком, что опасней самого искусного убийцы, он один смотрит в будущее так, словно точно знает: все будет хорошо.
«Мы все вернем на свои места».