XXII-DA-37

[one-line]

Дориан/м!Тревельян, пост-Чужак, "мне плевать, сколько у тебя рук и пальцев", объятия покрепче-понежнее.

Пишет Гость:

Исполнение №1, 531 слово

Исполнение №1, 531 слово

- Уходи.
Каждый вечер в Халамширале Дориан приходил к Инквизитору в покои.
Дверь всегда была незаперта.
Этим же вечером она не поддалась. Благо, Дориан предусмотрительно захватил с собой отмычки. Догадывался.
Максвелл стоял на открытом балконе, повернувшись спиной. В комнате было абсолютно темно, и свет с улицы резко очерчивал силуэт уже бывшего Инквизитора.
Широкие плечи. Узкую талию. Длинные худые ноги.
Обрубок вместо левой руки.
Дориан нахмурился.
- Не уйду, - прозвучало тихо, но твердо.
- Ты мне не нужен.
Вздрогнул. Знал, что ложь. Ждал подобного. Но все равно готов не оказался.
Шаг вперед.
Максвелл все еще не двигается.
- Я же сказал, уходи.
Упрямство никогда не было слабой стороной Дориана.
- А я сказал, что не уйду.
- Зачем я тебе? - и невысказанное вслух, но все равно услышанное «теперь».
- Думаешь, эта мелочь, - Дориан еще с секунду смотрит на пустоту на месте левой кисти, а потом впивается взглядом в его затылок, - изменит мое к тебе отношение?
И ответ без раздумий:
- Да, - а вот это ударило. Больно. Врезалось в уши и ледяным комком прошлось вдоль позвоночника.
Дориан выдохнул.
- Так, значит, ты обо мне думаешь...
Расстояние в несколько шагов — чушь, когда обида, злоба, страх не за себя и отчаянное желание достучаться. Пробиться через панцирь, в который аматус заковал себя от всего мира.
От него заковал.
Максвелл не ожидал. Не ожидал, что его развернут лицом к себе резким властным жестом. Не ждал такой ярости во взгляде серых глаз. Не ждал, что в челюсть прилетит внезапно очень ощутимо и болезненно кулак.
Голову повело в сторону, в глазах заплясали пятна.
Боль отрезвляла, знал Максвелл. Немного приводила мысли в порядок, знал Дориан.
Затем Тревелиан почти с ужасом наблюдает, как смуглые руки резко хватают остаток от его левой руки, поднимают выше, и великолепные губы Дориана прижимаются к этому поцелуем сквозь ткань одежды.
Серые глаза сверкают в темноте.
- Идиот, - поцелуй чуть выше конца обрубка. - Как смеешь ты после всего так думать, - еще один в плечо.
Максвелл не мог издать ни звука. Не мог двинуться.
- Мне плевать, сколько у тебя рук, - оттягивает ворот камзола и целует чуть выше ключицы, - сколько пальцев, - практически укус в шею, ощутить губами бешеный пульс, и Максвелл резко выдыхает.
Дориан отстраняется, и вдруг очень медленно и аккуратно, будто пугаясь, что оттолкнут, обнимает его за талию и прижимает к себе одурительно близко, не отрывает взгляда, практически касается своим носом его.
И вдруг улыбается. Хитро, как только он умел, и у Максвелла куда-то пропадает фантомная боль в уничтоженной руке.
- Думаю, мои руки достаточно умелы, чтобы нам не было скучно. Как считаешь, аматус?
Максвелл жмурится, не силах больше смотреть, не в силах больше стоять, убеждать кого-то, казаться сильным.
Колени подкашиваются, но руки Дориана держат крепко. И бывший Инквизитор, спаситель Тедаса, легенда и герой сдается, обмякает в таких нужных ему объятиях, склоняет голову и утыкается носом в смуглую шею.
- Все хорошо, - слышит он тихий шепот и медленно, робко обнимает здоровой рукой в ответ. - Ты не избавишься от прекрасного меня так легко.
Максвелл вдруг фыркает и тихо смеется.
- Я рад этому.
И Дориан облегченно вздыхает.
Это не последний раз, когда ему придется так его убеждать.
Но он будет делать это столько, сколько придется.