Пишет Гость:
Исполнение №1, 239 словИсполнение №1, 239 слов
Элисса не двигалась, улыбаясь приятной тяжести в мышцах.
- Могу ли я принять эту улыбку на свой счёт? - Рядом Натаниэль перевернулся на живот и подул на её плечо - по коже, влажной от пота, побежали мурашки. Приподнявшись на локте, другой рукой он огладил её бок и бедро.
- Отчасти. - Элисса повернула голову, открывая шею поцелуям, и вдруг рассмеялась. - Нат, щекотно!
В ответ Натаниэль вновь задел носом чувствительную точку чуть ниже уха и спросил совсем тихо:
- Что же ещё тебя радует?
- Ну, я научилась наслаждаться ни к чему не обязывающим сексом. Раньше… - она осеклась и взглянула Натаниэлю в лицо: на мгновение он как будто перестал дышать.
Но нет. В уголках тонких губ, оттенённых бородкой, пряталась усмешка, а шершавые пальцы по-прежнему лениво ласкали бёдра Элиссы.
- Неужели раньше леди Кусланд даже на сеновал с незнакомцем ходила за чистой любовью? - протянул Натаниэль. - И печалилась бесчувственно спущенным штанам?
Элисса фыркнула.
- Ты отлично знаешь, что я предпочитаю простыни соломе. - Она замахнулась подушкой, нашедшейся в складках одеяла, но он перехватил и прижал её запястье к тем самым простыням.
- Повторим? - Свободной рукой Элисса коснулась его щеки, уже колючей от щетины, но Натаниэль отстранился, легко поцеловав её ладонь, и спустил ноги на пол.
- Заманчиво, Командор, но нам обоим нужно поспать. Я вернусь к себе.
- …как хочешь. До утра.
- До утра.
После его ухода Элисса долго лежала без сна, думая об их дружбе.
Пишет Гость:
17.05.2017 в 19:30
Исполнение №2, внелимит 531 словоИсполнение №2, внелимит 531 словоУ командора нет времени. Кому как не Натаниэлю знать это? Каждый миг съедается бесконечными бумагами, просителями, походами, битвами, интригами, судами, разрушениями, встречами, расставаниями...
Можно продолжать бесконечно.
С чем-то Натаниэль помогает, чему-то оказывается свидетелем, о чём-то узнаёт постфактум. "Клянусь Андрасте, Нат, — смеётся засидевшаяся далеко заполночь командор, когда он заходит в кабинет с глинтвейном и категорическим требованием отдохнуть хоть немного, — не будь тебя — свалила бы давно ограм рога откручивать, и гори огнём эта Башня!" Натаниэль улыбается в ответ и ставит кувшин на стол, сдвигая подсвечник; в ящике стола ждёт часа пара глиняных кружек.
На приёмы командор является чаще всего в броне, что совершенно не подобает леди; отважившиеся осудить это вслух, получили прямой ответ: "Хороший доспех — вот платье воина. Прерывать тренировку, чтоб навертеть кучеряшек — что может быть глупее?" Злоязыкие за глаза кличут командора "мужичкой". Натаниэль с ними не соглашается. Но молчит.
Порой они не видятся неделями: ушёл ли он в поход на Глубинные тропы, уехала ли она в Денерим, или оба с головой погрузились в дела эрлинга. Порой им выпадают недолгие часы покоя, и можно просто поговорить, обсудить вещи не относящиеся к работе. Порой, когда оба уверены, что мир сможет обойтись некоторое время без командора, они запираются в дальних комнатах и позволяют себе расслабиться: смеются, выпивают, подтрунивают друг над другом, как могут самые близкие люди... Стоит ли удивляться, что одна из таких передышек завершилась в постели?
Натаниэль помнит каждую мелочь: жаркий шёпот и нежную кожу под пальцами; как сжимались её бёдра, а мозолистые ладони оглаживали спину; как он целовал её щеки и подбородок, отчего-то не решаясь даже взглянуть на приоткрытые губы, и вкус вина на языке, когда она поцеловала его сама... Натаниэль помнит, что так и не сказал ей о своих чувствах — ни тогда, ни впоследствии.
Боялся ответа, даже когда секс стал неотъемлемой частью отношений? Считал, что всё понятно без слов?
Натаниэль всегда знал, что влюблён. И полагал — взаимно. Но оказалось, что он влюблён в женщину, у которой совершенно нет времени.
— Когда хочется большой и чистой любви, — делится она как-то во время их ночных посиделок с той пьяной откровенностью, которая режет больнее ножа, — таким как я лучше прогуляться до сеновала или обратиться к хорошему другу. Но не начинать всерьёз... это... больно. Когда любишь кого-то, а на тебя не хватает времени. Я не хочу делать больно.
У командора нет времени, кому как не Натаниэлю знать? Он молча пьёт, стараясь держать лицо, не позволить поднявшейся внутри буре вырваться на свободу. Но командор замечает неладное: хмурится, задаёт вопросы, предлагает помощь... Она внимательна к друзьям — на большее у неё не хватает времени.
Натаниэль говорит, что справится сам, держится уверенно и спокойно под пристальным взглядом, отстаивая право справляться самостоятельно, и командор отступает.
— Нат, — говорит напоследок, — если тебе понадобится помощь...
Он кивает, не слушая, и закрывает дверь за её спиной. Подходит к столу, залпом допивает остатки вина: горчит; осевшие на дне специи противно скрипят на зубах — он морщится и сплёвывает прямо на пол.
Он должен был ей сказать. И будь что будет. До сих пор должен, наверное, в первую очередь самому себе, но... У командора нет времени. Едва ли оно появится. Лучше просто молчать и быть рядом, не давать повода отдалиться, оставаться её...
Столешница вздрагивает от удара, подсвечник срывается с края и гаснет, ударившись о каменный пол.
Будь что будет.
Пишет Гость:
19.05.2017 в 00:13
Исполнение №3, внелимит, 490 слов, R+, A+ Исполнение №3, внелимит, 490 слов, R+, A+
Каллиан всегда так резко насаживается на член, что Натаниэлю приходится придерживать ее под бёдра. Она ведь такая маленькая, тоненькая, словно ненастоящая, словно вырезанная из полированного ясеня статуэтка. Внутри неё слишком тесно и узко для него, шемлена, и постоянно кажется, что она вот-вот вскрикнет от боли.
Он смотрит на неё снизу вверх, на груди с тёмными сосками, на закушенную губу, на зажмуренные глаза. Ему хочется опрокинуть её на простыни, под себя, и, целуя, войти. Медленно-медленно, так медленно, что она бы растаяла в его руках, как масло. Да Андрасте с ними, поцелуями, ему хочется хотя бы погладить её груди, плечи... Но Натаниэль даже не пытается отнять ладони от её бёдер: знает, что она мягко, но настойчиво переместит их обратно.
— Я скоро кончу, — предупреждает он.
Каллиан судорожно кивает, затем через несколько скачков протяжно всхлипывает, запрокинув голову. По её телу пробегает дрожь, внутри несколько раз сжимается, и Натаниэль изливается в неё.
В былые времена он ни за что не стал бы кончать в неё, но с Каллиан даже подобная близость не становилась интимнее. «Ты дурак, что ли? — спросила она тогда. — Что ты дергаешься, мы же оба бесплодны».
Она слезает с него, каким-то обыденным движением проводит краем простыни между ног и начинает одеваться.
Раньше Каллиан позволяла себе понежиться в его постели. Она или дремала после секса, или просто лежала рядом, перебирая волосы на его груди и украдкой потираясь виском об отросшую щетину. Какая разница, что она при этом не открывала глаза? Даже если она представляла кого-то другого на его месте, но была-то она с ним! А последнее время она уходит, даже толком не отдышавшись.
Натаниэль перекатывается к краю кровати, долго смотрит на Каллиан и, наконец, решает рискнуть.
— Почему ты каждый раз так торопишься уйти? — говорит он шутливым тоном. — Останься.
Каллиан разом сутулится и втягивает голову в плечи. Он слышит, как она бормочет себе под нос: «О нет! Нет-нет-нет-нет-нет...»
— Ну а почему нет? — настаивает он. — И так все знают, что мы... близки. Мне было бы приятно, если бы ты...
— Натаниэль, стоп! Ни слова больше.
— Каллиан! — Он ловит ее за руку, когда она проходит мимо, и норовит заглянуть ей в лицо. Она пытается вырвать руку из его хватки, но безрезультатно. — Посмотри на меня. Что не так? Что изменилось?
— Ничего не изменилось. Просто я не хочу ничего слышать про любовь и отношения.
Каллиан смотрит в его глаза зло и холодно, словно они враги, а не любовники. Натаниэль невольно разжимает пальцы.
— Последний мужчина, который признавался мне в своих чувствах, сперва публично меня унизил, а затем решил героически пожертвовать собой у меня на глазах. И я не хочу, чтобы это повторилось снова.
— Я не он, Каллиан, — мягко произносит Натаниэль. — Я никогда тебя не предам. И...
— Хватит об этом, — перебивает его Каллиан, застегивая пояс. — Хочешь большой и чистой любви — приходи ночью на сеновал, к тебе очередь из влюбленных дур выстроится. Но я тебя прошу: не втягивай в это меня.
Пишет Гость:
21.05.2017 в 02:35
Исполнение №4, 250 слов, рейтинг условныйИсполнение №4, 250 слов К концу праздника Солона так восхитительно опьянела, что начинала смеяться по малейшему поводу. Может, дело в волшебных порошках Андерса, а может, молодое вино расплавило холод, с которым волшебница смотрела на окружающих.
Натаниэлю давно не было так хорошо и вольно. От музыки ноги просились в пляс.
— Командор, — окликнул он ее, стараясь перекричать шум, — хотите потанцевать?
— Я не умею! — беззаботно отмахнулась она.
— Самое время научится!
Не давая времени одуматься, он увлек Солону в кипящую весельем толпу.
Она действительно не умела танцевать, но Натаниэль наслаждался законным поводом держать ее за талию, кружить и обнимать. Голова кружилась от музыки, от близости Солоны сердце стучало, как боевой барабан. Он почувствовал, что пора бы держать Солону на расстоянии, но было поздно — она изумленно вскинула брови и воскликнула:
— Натаниэль! Да ты рад меня видеть!
Грянул хохот, Натаниэль покраснел, но Солона не оттолкнула его, а наоборот, прижалась сильнее.
— Негодник! – захихикала она, ритмично елозя бедром. — И чем ты оправдаешь такое нарушение субординации?
— Тем, что люблю вас, Командор, — произнес он, не подумав.
Солона запрокинула голову и рассмеялась.
— Ты такой забавный... Хочешь большой и чистой любви? — Она обеими руками взяла его за лицо и жарко поцеловала, не обращая внимания на подбадривающее улюлюканье толпы. — Приходи ночью на сеновал... Будем любиться на душистом сене, как эти прекрасные люди!
Она вновь запрокинула голову и счастливо рассмеялась:
— Создатель, как же я пьяна…
Натаниэль вздохнул и аккуратно высвободился из ее рук.
— Отчего же не прийти? Обязательно приду. Но только если к ночи вы протрезвеете.
— Ты разве не хочешь меня? — удивилась она.
— Хочу. Но я хочу большего.