Адаар-маг попадает в плен к кунари, закономерные последствия. А+
Пишет Гость:
Исполнение №1, внелимитИсполнение №1, внелимит
Он думал, его сделают сайрабазом. Закуют в цепи. Наденут глухую маску. Зашьют рот.
Он думал, ему зашьют рот! От ощущения иглы, вонзающейся в мягкие губы, он просыпался с криком еще в молодости. Демоны Тени приходили к нему не с окровавленными клинками и не с кривыми когтями, все они поголовно держали в руках тонкие иглы.
Он пытался не даться живым. Из последних сил выжимая из себя жалкие остатки магии, он уже почти чувствовал грубую нить, влажную от слюны и крови на своих губах.
Он искал способы покончить с собой в те редкие минуты, когда сознание возвращалось к нему, – лишь бы не дать превратить себя в безмолвное животное – до тех пор, пока почти идеально круглое навершие чьего-то меча не опускалось ему на висок, вновь отправляя в беспамятство.
Когда к нему наконец пришла жрица – тамасран, он помнил из чужих рассказов, – его страх поглотил его полностью, затопил, как зрачок затопляет радужку, не оставляя ничего, кроме животной паники и животной же жажды жить. Он извивался в путах и, кажется, молил о пощаде, перемежая мольбы проклятьями.
– Сайрабаз, – с сожалением покачала головой тамасран. Она нежно погладила его по щеке, и почти сразу из-за ее плеча возникла широкая чаша. Он не видел, что в ней, но знал – внутри своей минуты ждут грубые нити и острые иглы. Его самый страшный кошмар должен был вот-вот воплотиться в реальность.
Ему зашьют рот!
Но вместо того, чтобы что-нибудь вынуть из чаши, тамасран понесла ее к его губам.
– Выпей это, сайрабаз. Обещаю, страха больше не будет. Ни страха, ни боли.
Над густой похлебкой поднимался парок с отчетливым травянистым запахом. Об этом он помнил тоже – камек.
Это было хуже смерти.
Хуже смерти, но лучше зашитого рта.
Кривовато улыбнувшись, Адаар приник свободными губами к чаше.