XXIX-DA-2

[one-line]

Авелин/Донник, модерн-АУ, отпуск в Орлее двух полицейских, милота, ER и наконец-таки открытые отношеньки

Пишет Гость:

Исполнение №1, внелимит

Исполнение №1, внелимит

Вал Руайо прекрасен в любое время года. Но поздней весной — особенно. Пройдя цветущими бульварами миль пять или шесть, уставшие и довольные, они находят симпатичное кафе на набережной, через канал от Великого Собора, и усаживаются за столик на открытой веранде.
Донник Хендир не особенно разбирается в орлейской кухне, так что отдает меню жене и полностью полагается на ее выбор. Заказ приносят очень быстро. Лощеный официант с липким взглядом черных глаз, ставит перед ними тарелки с чем-то, похожим на тосты с сыром, запеченные на гриле.
— Ваш «крок месье», — говорит он, пододвигая тарелку Авелин. Вторая тарелка ставится перед Донником. – «Крок мадам» для вас, месье.
— По-моему, он перепутал, — озадаченно говорит Донник. – Почему тебе еда со словом «месье», а мне вдруг «мадам»?
— Потому что я не люблю яйца в горячем тосте, а ты – любишь. «Крок мадам» — это то же самое, но с жареным яйцом.
— А почему «мадам»? Типа женщинам надо больше есть?
— Потому что глазунья на тосте похожа на женскую шляпку, идиот. – Авелин берет свой тост обеими руками и с удовольствием вгрызается в него. Жирный соус течет по ее подбородку. Глядя на эту восхитительную картину, Донник забывает о голоде.
Он перегибается через стол, и пристально смотрит в глаза жены.
— Что? – удивляется она, срочно проглотив откушенное.
Донник не отвечает. Он берет Авелин за подбородок, притягивает к себе, слизывает соус с ее подбородка и, финальным аккордом, целует – глубоко и нежно.
— Ты испачкалась, — говорит он, оторвавшись от ее губ, садится и откусывает сразу половину своего тоста.
Как и все рыжие, Авелин легко и густо краснеет. Вот и сейчас у нее становятся алыми щеки, лоб, подбородок, шея и даже грудь в глубоком вырезе майки цвета мяты с молоком.
— Донник, ну не на людях же, — ворчит она, хотя блеск ее глаз говорит ему, что ей понравилось.
— А какая разница, Лин? Это Орлей. Вспомни вчерашнюю парочку, — улыбается он.
Накануне они катались по каналам на «Бато-муш» — маленьком речном паромчике с удобными сидениями на открытой палубе – специально, чтобы катающиеся могли любоваться достопримечательностями. На соседних креслах сидела парочка орлейцев – явно молодожены, потому что всю дорогу, вместо того, чтобы фотографировать живописные виды, они целовались – так страстно и жадно, что Донник уже решил – сейчас они займутся сексом прямо на палубе, и едва удержался, чтобы не потянуться за значком и не задержать их за нарушение общественного порядка. Однако никого из окружающих целующаяся парочка не волновала совершенно.
Доев свои тосты, они наслаждаются восхитительным кофе, когда над ухом раздается мелодия аккордеона. Знаменитая на весь мир «О, Вал Руайо!» в виртуозном исполнении. Уличный музыкант с корзинкой алых роз, висящей на его локте, останавливается возле их столика и, закончив мелодию, галантно кланяется.
— Мадам, месье, вы молодожены, — утвердительно говорит он, на мгновение скосив взгляд в вырез майки Авелин.
— Да. А как вы угадали? – смущается она.
— У вас специфические лица. Такие бывают только у молодоженов, приехавших в свадебное путешествие.
— Вы правы, — подтверждает Донник, тщательно проговаривая звуки чужого языка, чтобы не отставать от жены, говорящей на орлейском свободно.
— Я сыграю для вас, дорогие мои, — фамильярно подмигивает музыкант, растягивая меха аккордеона.
За пару минут, что звучит новая мелодия, которой Донник не знает, несколько человек кладут в его корзинку с розами деньги — кто монеты, а кто и купюры мелкого достоинства. Донник понимает, что нужно поступить так же и, порывшись в карманах, извлекает двадцатку – мельче у него нет.
— О! Merci bien! – восклицает музыкант. – Выберите любую розу, мадам. Она ваша!
Авелин, снова зарумянившись, вытягивает розу и утыкается носом в ее лепестки. И тут Доннику приходит в голову идея.
— Месье, — говорит он, вытаскивая телефон. – Вы не могли бы сфотографировать нас с женой?
— Безусловно, месье! – музыкант берет его телефон и готовится снимать.
Одной рукой Донник прижимает Авелин к себе, вторую кладет ей на затылок и целует приоткрытые губы так, словно этот поцелуй – самое важное дело в его жизни.
Щелкает вспышка, музыкант отдает ему телефон и, откланявшись, направляется дальше по набережной, наигрывая «Жизнь в розовом цвете». Донник открывает получившуюся фотографию и быстро, чтобы не утратить решимость, отправляет фото в свой аккаунт в социальной сети с припиской: «Медовый месяц в Вал Руайо».
В конце-концов, сколько можно скрывать?