Карвер/Лелиана. Холодные вечера в Лотеринге
Пишет Раэлла:
Исполнение №1, внелимит, 541 словоИсполнение №1, внелимит, 541 слово
Небо расколол сияющий зигзаг, а потом раскатистый вал грома ударил по ушам так, словно гроза метила в нее прицельно. Лелиана рванула под заветную крышу стоящего в поле сеновала еще быстрее.
Отдышавшись, она обессиленно выругалась на сплошную стену дождя, вымочившего ее до нитки. Но только потянулась стащить с себя робу, как за ее спиной кто-то громко завозился.
Лелиана выхватила из-за голенища нож и приняла боевую стойку раньше, чем поняла – что происходит.
– Ну, ты даешь, святая сестра, – из-за наполовину уложенной скирды выплыл ранее скрытый огонек. – Спокойно, я не враг.
Незнакомец поднял фонарь повыше, позволяя рассмотреть его лицо, и Лелиана расслабилась, вспомнив этого юного здоровяка.
– Карвер Хоук? Брат Бетани?
Тот молча кивнул. Выглядел он немного смущенным.
– Что ты тут делаешь? – Лелиана обвела сеновал взглядом, а потом усмехнулась, уверенная, что все поняла.
А что еще делать молодому парню вечером на сеновале, который находится в лиге от деревни? Наверняка она вспугнула влюбленную парочку.
Но ответ ее удивил:
– Прячусь от сестер. Достали – силы терпеть уже не было! А ты?
Она пожала плечами:
– В общем-то, тоже.
Хоук нерешительно улыбнулся:
– Неужели святые сестры бывают доставучими?
– Даже не представляешь – насколько! – воскликнула Лелиана с жаром, а потом вздохнула: – Думала – погуляю, успокоюсь. Ливень в мои планы не входил.
Хоук метнулся за скирду и протянул ей плащ.
– Вот, переоденься, – и тут же снова деликатно исчез, поставив на землю фонарь.
Лелиана с трудом стащила с себя противно липнущую одежду и хлюпающие сапоги, как могла, отжала мокрые волосы и закуталась в теплое. Добротный, хоть и поношенный, шерстяной плащ пропах дымом и потом, и на нее накатили неуместные, но приятные воспоминания о ночах у костра со старыми друзьями. Она вздохнула, подхватила фонарь и обогнула скирду. Карвер усадил ее на расстеленное в сене одеяло, сунул в руки хлеб с сыром и флягу.
– Надеюсь, сестрам можно пить? – он сел рядом. – А то простудиться недолго.
– Вообще-то, я еще не сестра, а послушница.
Она отхлебнула и зажмурилась от удовольствия. Во фляге оказался сидр – свежий, крепкий, умопомрачительно ароматный и вкусный. Он, пузырясь, растекался по жилам и развязывал язык. Лелиана сама не заметила, как ополовинила флягу и начала рассказывать о своей жизни в Церкви – легко, словно болтала со старым приятелем. Карвер слушал молча, обхватив свои колени и глядя куда-то в ночь. А может и не слушал, а витал мыслями где-то далеко. Главное – не перебивал, не пытался поучать или критиковать, и это было просто здорово.
Она давно согрелась, голова кружилась от сидра и сладкого запаха сена и полевых трав, а на душе было тепло и спокойно, словно все тревоги, сомнения и страхи смыло дождем. Ей давно не было так хорошо. Лелиана замолчала и откинулась на одеяло, прислушиваясь к барабанной дроби над головой. А потом посмотрела на Хоука сквозь ресницы. Он был молод, силен, хорош собой, и при этом обезоруживающе невинен. В ее сердце затрепетал почти забытый хищный азарт, а дыхание сбилось. Она ведь еще не приняла обет, у нее есть время урвать у судьбы кусочек радости, пока еще можно!
– Замерзла? – спросил Карвер, поворачиваясь к ней.
В его взгляде не было ничего, кроме братского участия. Не дожидаясь ответа, он заботливо укутал ее краем одеяла, а потом лег рядом прямо на сено, повернувшись спиной.
– Спокойной ночи, сестра.
И наваждение отступило. Она сама выбрала новую жизнь – чистую и далекую от земных соблазнов. Ей ни к чему сворачивать с этого пути.
– Спокойной ночи… брат, – прошептала она в ответ.