XXXIV-DA-24

[one-line]

Морриган. Оплата застёжки с самоцветом натурой

Пишет Гость:

прстт, оно само

Исполнение №1, внелимит, 609 слов

Исполнение №1, внелимит, 609 слов

Она сначала было подумала: обычный деревенский мужик. Почти упустила его из виду – даже в захудалой таверне Лотеринга хватало на что посмотреть.
Но взгляд за что-то зацепился. Что-то было неправильно в этом чужаке, ещё одном мужлане из этих суеверных крестьян, за которыми она любила наблюдать: соблазняя, запугивая, запутывая.
Крепко сложен. Намного старше неё. Седина на висках, тёмные круги под глазами. Взгляд одновременно отсутствующий и ищущий – он словно был не здесь, среди шума, тепла таверны, запахов снеди и людского пота, а где-то далеко.
Морриган почему-то представилось мрачное, гиблое место. Вроде тех, не забрести в которые предостерегала её Флемет. С болотной тиной, пристающей к подошвам, и вязким туманом, который приходится глотать, если дышать охота.
Однажды она заманила туда парнишку, заплутавшего в лесу, а потом долго не могла избавиться от липких кошмаров.
Раздражённо мотнув головой, Морриган вцепилась в кружку и пошла сквозь толпу к барной стойке. Кто этот деревенский мужик, чтобы так долго сомневаться?

Она была с ним мила и самую малость развязна. Как если бы вдруг решила, что они давно знакомы и могут запросто поговорить. Его улыбка оказалась на удивление мягкой, но от Морриган не укрылась обеспокоенная морщинка, появившаяся меж бровей.
– Ты из хасиндов, – сказал он просто, перебив их разговор ни о чём.
Морриган оделась как местные, но отрицать не стала. Вряд ли этот мужик примется верещать на всю таверну – в его голосе ни капли страха, даже любопытства особого нет. Только лёгкая оценка при взгляде на фигуру.
И Морриган совсем не показалось, что чужак задержал этот взгляд дольше, чем следовало, на вырезе её крестьянского платья, снятого с чьей-то бельевой верёвки.

Матрас был жёстким, набитым соломой, а в комнате пахло только какой-то душистой травой. Сначала она перебивала даже запах мужского пота.
Морриган сомневалась, что мужик – очередной здешний простак, и не только из-за запримеченного амулета, выскользнувшего из-под рубахи.
Тот явно был зачарован. Как и расшитый кошелёк, из которого чужак небрежно бросил на стойку монеты за комнату.
Его дыхание приятно обжигало грудь, жёсткий матрас сопротивлялся их коротким и чувственным движениям. Морриган слегка поколачивало – от истомы, новизны или слабой тени страха?
Мужик был намного крупнее её, от его хватки останутся синяки, но привычная грубость делала животное действо с этими селянами хоть сколько-нибудь интересным.
Вот только у других ей никогда не доводилось нащупать зарубцевавшиеся порезы на запястьях.

Морриган лежала у самого края кровати, не потрудившись прикрыться прохудившейся простынёй. Она рассматривала вещи чужака, пока тело и сознание возвращались в привычный, отстранённо-оценивающий ритм.
Притворная простота. Практичность. Ткани недешёвые, но обувь старая. Достаточно неприметная, однако не отсюда. Он был местным и не местным одновременно, но Морриган, признаться, это уже не шибко волновало.
Просто восстановить дыхание, распрощаться и уйти.
Получив, конечно, то, за чем она вообще сюда сунулась.

– Ну держи, – хмыкнул он, – девица с болот.
Рука – уже в перчатке, закрывающей и мозолистую, натруженную руку, и порезы – протянула амулет. Грубее, не похожий на тот, что носил сам чужак. Камень крупнее и ярче, но не лишённый изящества – Морриган снова взяла лёгкая оторопь. И сомнение: слишком красиво, придётся спрятать. – Зачарованное, но ты, думаю, и так это знаешь.
Мужик получил его в свёртке от трактирщика. Спокойно развернул, пока они разговаривали, и при взгляде на украшение Морриган разом перестало волновать кто этот странный тип и откуда.
Она не удержалась и вскинула бровь.
– Жене подарок, стало быть, не так уж нужен?
Камень слегка засветился зелёным – на мгновение, достаточное для вздоха. Отсвет отразился в глазах чужака.
Кривоватая ухмылка на этом лице смотрелась совсем по-дурацки, подумалось Морриган.
– Думаю, ты сможешь лучше оценить его по достоинству, – со значением произнёс человек, о ком она не знала ничего, кроме имени, которым назвал его трактирщик. – Пусть и не сразу.
Морриган уже вышла на вечерний холод, зажимая в руках своё сокровище, когда услышала, как там, внутри таверны, чужака окликнули ещё раз.
Малкольм. Малкольм Хоук.