м!Лавеллан-маг. Навещать клан после событий "Чужака". A+
Пишет Гость:
Исполнение №1, очень внелимитИсполнение №1, очень внелимит
- Вы похоронили его?
Тягучий запах с детства знакомого отвара. Мать налила в две чаши и он сделал несколько глотков, а она даже не притронулась к своей. На мгновение мелькнула нехорошая мысль, на смену ей тут же пришло отвращение к самому себе. Нет, мама бы о таком и не подумала.
Опустившись рядом с ней на пол он сразу увидел венок из сухих серых цветов в углу под крышей, а затем разглядел такие же вплетенные в материнские волосы.
- Похоронили отца?
- Как бы мы могли? Они наступали быстро. У нас только стрелы из железного дерева да дети, которых нужно защищать, а у них мечи, щиты, арбалеты... Толпа больших, обученых убивать людей.
Её аравель стоял на самом отшибе. Её не гнали из лагеря, но и не привечали, стараясь держать в стороне. Когда-то почитаемая знахарка. Теперь женщина породившая это?
Этим вечером, когда в лагере все легли, он пробрался к ней, не потревожив часовых. Постучался и долгие минуты ждал, не зная, впустит она его, плюнет в лицо или кликнет на помощь. Она отодвинула штору и долго смотрела. Он испугался было, что не узнала, но затем мать склонила голову, позволяя войти. И вот он - блудный сын-калека - сидел на полу, сжимал чашу с отваром, и будто врастал в свой старый кошмар.
- Я не знал. Мама, я был тогда совсем один и я...
Лучше бы она бранила его. Плакала. Отлупила бы жгучей крапивой, как за какой-то детский проступок. Он сам выбранил себя за это. Столько лет он не позволял себе слабости, высоко держал голову, и шутил с людьми, готовыми в любой момент вогнать в него десятки ножей. Что случилось теперь? Почему он, столько раз рискующий своей жизнью и позволяющий другим умирать за себя, дрожит, словно лист? Как ребёнок ищет искупления в глупом наказании?
Почему так страшно посмотреть на собственную мать?
Он поднял голову, вглядываясь в её лицо.
Она страшно постарела, будто не на три года, а на пятнадцать. На лице пролегли множество новых морщин, кожа потемнела и высохла, а руки - такие крепкие прежде - то и дело подрагивали.
- Хочешь услышать, что не виноват?
- Не хочу.
Она порылась на груди, достала грубообтёсаную свистульку.
- Помнишь? Твой мне подарок.
Он помнил всё.
Мамины песни. Свои неумелые поделки. Отцовский смех. Ссоры с братьями и совместную работу.
Помнил Лиссу, улыбчивую, бойкую, краснеющую лишь когда она сталкивалась с ним глазами. Лиссу, которая девчонкой быстрее всякого мальчика бросалась в завязывающуюся драку. Выжила ли она в том побоище? Он не чувствовал себя в праве спрашивать.
Если это сделали солдаты Каллена, значит отца нет уже больше двух лет. А аравель до сих пор будто наполнен его присутствием. Каждый участок помнит его руки - руки крепкого долийского мастера. Он сам собрал аравель из дерева, привёл сюда молодую жену. Тут же вырастил сыновей: трёх старших - таких же умелых и работящих как он, и младшего - мага...
Отца нет два с половиной года. Два с половиной года назад Каллен со спокойно отрешённостью сообщил новости из Виккома: к несчастью долийцы не захотели вступить в переговоры, напали, а армия вынужденна была защищаться.
Вынуждена. Армия.
Алларос слушал отчёт и его мутило. Его окружали цепкие взгляды советников и военных. "Надеюсь, потери наших войск минимальны, командор, - сказал он тогда и обратился уже ко всем: - Да хранит нас Андрасте". После он начал пить сложные зелья на основе эльфийского корня. Говорили, что то готовится решающая битва с Корифеем, поединок один на один, а Инквизитор стремился лишь к одному - перестать кричать по ночам и в ужасе просыпаться, разрываемый шемскими пиками. В каких-то снах военные набрасывались на его мать, в других на клановых детей. Это не были солдаты из сухих отчётов Каллена, это были шемы из самых жутких детских страшилок. Через время ему удалось справится с собой. Удалось загнать этот страх так же глубоко, как когда-то страх перед демонами, шемленами, церковью. Подчинив себя одному невероятно наглому желанию - жить.
Да хранит нас Андрасте!
Он так погрузился в воспоминания, что не расслышал её вопрос.
- Это они сделали?
Не сразу понял, что мать указывает на его левое плечо. Поняв, мотнул головой.
- Не они. Это... знаешь, рабочая травма.
Она будто хотела спросить ещё что-то, но не стала. Порылась на полках и положила перед ним хлеб и мясо. Тихо добавила.
- Твои братья неделю как пошли в селение на западе. В Викком нам надолго путь заказан. Распродадут товар и должны вернуться завтра. Тебе лучше уйти до этого.
Он сам не знал, почему эти слова вдруг так разозлили его.
- Почему я должен уходить? Я всё-таки маг и Первый клана. Разве они не должны меня... слушаться?
Он снова заглянул в её лицо, а она лишь покачала головой.
- Какова твоя сила, Алларос? Заставишь подчиняться тебе с помощью магии? Свяжешь проклятием? Или может... убьёшь?
Слова отрезвили, словно пощёчина.
Мягкие листья легли под ноги. Как ложились все те годы, когда вот в таком же лесу он бегал мальчишкой, играл с другими детьми и учился подчинять себе твёрдые древесные корни.
Он не стал рассказывать матери о женщине, чья семья теперь заменила ему собственную. А может мама знала? Этот союз дал ему новые связи. А ещё, однажды, мог бы сделать его отцом. Об этом он задумывался всё чаще.
Его ребёнок. Если у него всё же будет ребёнок, каким он вырастет? Предаст ли так же своего отца, как он, Алларос, сейчас предаёт своих? Или уже предал.
Попрощались за лагерем.
Он использовал маскировочные чары, позволившие обоим остаться незаметными, и дал ей небольшой амулет, чтобы она могла вернуться не привлекая внимания.
Молчали с минуту, перед тем, как он сказал главное:
- Я знаю, что он говорил с Дешанной. Не мог не... - его голос вдруг стал хриплым, слова давались нелегко.
Мама продолжала молча смотреть на него, не прерывая, не подтверждая, не возвражая.
- Я прошу тебя, скажи ей. Или не ей - братьям. Нельзя соглашаться. Нельзя верить. Только так мы сохраним наш мир.
Её взгляд - спокойный, уставший, терпеливый - наполнился теперь страшным болезнено горьким сочувствием.
- Тогда, сынок, - сказала она так же горько, - тебе и дальше лучше быть с теми, для кого всё ещё важно его сохранить.
Пишет Гость:
Исполнение №1, очень внелимитИсполнение №1, очень внелимит
- Вы похоронили его?
Тягучий запах с детства знакомого отвара. Мать налила в две чаши и он сделал несколько глотков, а она даже не притронулась к своей. На мгновение мелькнула нехорошая мысль, на смену ей тут же пришло отвращение к самому себе. Нет, мама бы о таком и не подумала.
Опустившись рядом с ней на пол он сразу увидел венок из сухих серых цветов в углу под крышей, а затем разглядел такие же вплетенные в материнские волосы.
- Похоронили отца?
- Как бы мы могли? Они наступали быстро. У нас только стрелы из железного дерева да дети, которых нужно защищать, а у них мечи, щиты, арбалеты... Толпа больших, обученых убивать людей.
Её аравель стоял на самом отшибе. Её не гнали из лагеря, но и не привечали, стараясь держать в стороне. Когда-то почитаемая знахарка. Теперь женщина породившая это?
Этим вечером, когда в лагере все легли, он пробрался к ней, не потревожив часовых. Постучался и долгие минуты ждал, не зная, впустит она его, плюнет в лицо или кликнет на помощь. Она отодвинула штору и долго смотрела. Он испугался было, что не узнала, но затем мать склонила голову, позволяя войти. И вот он - блудный сын-калека - сидел на полу, сжимал чашу с отваром, и будто врастал в свой старый кошмар.
- Я не знал. Мама, я был тогда совсем один и я...
Лучше бы она бранила его. Плакала. Отлупила бы жгучей крапивой, как за какой-то детский проступок. Он сам выбранил себя за это. Столько лет он не позволял себе слабости, высоко держал голову, и шутил с людьми, готовыми в любой момент вогнать в него десятки ножей. Что случилось теперь? Почему он, столько раз рискующий своей жизнью и позволяющий другим умирать за себя, дрожит, словно лист? Как ребёнок ищет искупления в глупом наказании?
Почему так страшно посмотреть на собственную мать?
Он поднял голову, вглядываясь в её лицо.
Она страшно постарела, будто не на три года, а на пятнадцать. На лице пролегли множество новых морщин, кожа потемнела и высохла, а руки - такие крепкие прежде - то и дело подрагивали.
- Хочешь услышать, что не виноват?
- Не хочу.
Она порылась на груди, достала грубообтёсаную свистульку.
- Помнишь? Твой мне подарок.
Он помнил всё.
Мамины песни. Свои неумелые поделки. Отцовский смех. Ссоры с братьями и совместную работу.
Помнил Лиссу, улыбчивую, бойкую, краснеющую лишь когда она сталкивалась с ним глазами. Лиссу, которая девчонкой быстрее всякого мальчика бросалась в завязывающуюся драку. Выжила ли она в том побоище? Он не чувствовал себя в праве спрашивать.
Если это сделали солдаты Каллена, значит отца нет уже больше двух лет. А аравель до сих пор будто наполнен его присутствием. Каждый участок помнит его руки - руки крепкого долийского мастера. Он сам собрал аравель из дерева, привёл сюда молодую жену. Тут же вырастил сыновей: трёх старших - таких же умелых и работящих как он, и младшего - мага...
Отца нет два с половиной года. Два с половиной года назад Каллен со спокойно отрешённостью сообщил новости из Виккома: к несчастью долийцы не захотели вступить в переговоры, напали, а армия вынужденна была защищаться.
Вынуждена. Армия.
Алларос слушал отчёт и его мутило. Его окружали цепкие взгляды советников и военных. "Надеюсь, потери наших войск минимальны, командор, - сказал он тогда и обратился уже ко всем: - Да хранит нас Андрасте". После он начал пить сложные зелья на основе эльфийского корня. Говорили, что то готовится решающая битва с Корифеем, поединок один на один, а Инквизитор стремился лишь к одному - перестать кричать по ночам и в ужасе просыпаться, разрываемый шемскими пиками. В каких-то снах военные набрасывались на его мать, в других на клановых детей. Это не были солдаты из сухих отчётов Каллена, это были шемы из самых жутких детских страшилок. Через время ему удалось справится с собой. Удалось загнать этот страх так же глубоко, как когда-то страх перед демонами, шемленами, церковью. Подчинив себя одному невероятно наглому желанию - жить.
Да хранит нас Андрасте!
Он так погрузился в воспоминания, что не расслышал её вопрос.
- Это они сделали?
Не сразу понял, что мать указывает на его левое плечо. Поняв, мотнул головой.
- Не они. Это... знаешь, рабочая травма.
Она будто хотела спросить ещё что-то, но не стала. Порылась на полках и положила перед ним хлеб и мясо. Тихо добавила.
- Твои братья неделю как пошли в селение на западе. В Викком нам надолго путь заказан. Распродадут товар и должны вернуться завтра. Тебе лучше уйти до этого.
Он сам не знал, почему эти слова вдруг так разозлили его.
- Почему я должен уходить? Я всё-таки маг и Первый клана. Разве они не должны меня... слушаться?
Он снова заглянул в её лицо, а она лишь покачала головой.
- Какова твоя сила, Алларос? Заставишь подчиняться тебе с помощью магии? Свяжешь проклятием? Или может... убьёшь?
Слова отрезвили, словно пощёчина.
Мягкие листья легли под ноги. Как ложились все те годы, когда вот в таком же лесу он бегал мальчишкой, играл с другими детьми и учился подчинять себе твёрдые древесные корни.
Он не стал рассказывать матери о женщине, чья семья теперь заменила ему собственную. А может мама знала? Этот союз дал ему новые связи. А ещё, однажды, мог бы сделать его отцом. Об этом он задумывался всё чаще.
Его ребёнок. Если у него всё же будет ребёнок, каким он вырастет? Предаст ли так же своего отца, как он, Алларос, сейчас предаёт своих? Или уже предал.
Попрощались за лагерем.
Он использовал маскировочные чары, позволившие обоим остаться незаметными, и дал ей небольшой амулет, чтобы она могла вернуться не привлекая внимания.
Молчали с минуту, перед тем, как он сказал главное:
- Я знаю, что он говорил с Дешанной. Не мог не... - его голос вдруг стал хриплым, слова давались нелегко.
Мама продолжала молча смотреть на него, не прерывая, не подтверждая, не возвражая.
- Я прошу тебя, скажи ей. Или не ей - братьям. Нельзя соглашаться. Нельзя верить. Только так мы сохраним наш мир.
Её взгляд - спокойный, уставший, терпеливый - наполнился теперь страшным болезнено горьким сочувствием.
- Тогда, сынок, - сказала она так же горько, - тебе и дальше лучше быть с теми, для кого всё ещё важно его сохранить.
@темы: выполненная заявка, джен, м!Лавеллан, Тур XXXV, Dragon Age
-
-
05.08.2020 в 23:25-
-
06.08.2020 в 10:47Спасибо за этот фик!
-
-
06.08.2020 в 16:12Там несколько таких возможностей вплоть до полного уничтожения клана. Это как раз ещё более-менее мирная в итоге. Но для ГГ, которого солдаты называли Вестником Андрасте и от имени которого действовали, в родном клане вряд ли бы нашлось место.
Хотя мне кажется, что в возвращении эльфа-мага в клан даже при полном хэппи-энде в Викоме, ничего хорошего не будет.
Спасибо за этот фик!
Спасибо огромное за отзыв!
-
-
06.08.2020 в 23:19-
-
06.08.2020 в 23:31-
-
07.08.2020 в 02:28Лавеллана очень жаль.
Автору моё почтение, сильно написано, но без впадения в одноногих собачек.
-
-
07.08.2020 в 07:55тоже не получилось добиться хорошего решения
Да уж, хотели вариативности - вот вам личный квест в ставке. Жаль он только мало на что влияет, кроме общего впечатления от истории.
ильно написано, но без впадения в одноногих собачек
Спасибо большое!