Андерс с силой сжал виски, пытаясь унять боль в голове. Он не помнил, не помнил, как оказался здесь, почему в его руках – чужой посох, и почему его накидка покрыта пятнами крови. - Это ведь был Справедливость? – глухо спросил Андерс. - Конечно. Это был он. Но ты с ним справился, ты молодец, - ласково сказала Мерриль, поглаживая Андерса по плечу перебинтованной рукой. Гаррет Хоук молча стоял в стороне, пытаясь понять, как лучше объяснить своему другу, что нет никакого Справедливости, что он просто сходит с ума. Андерс поднял голову, будто почувствовав его взгляд, и искренне улыбнулся Хоуку. Мерриль обеспокоенно покосилась на стену. - Андерс? В чем дело? - Гаррет. Ты что, не видишь его? - Вижу. Вижу-вижу. Просто, задумалась. Ха-ха, привет, Хоук… - Мерриль пыталась говорить спокойно, но губы ее дрожали. Гаррета они похоронили пару часов назад, после того, как Андерс убил его своими руками.
Вначале этот Справедливость беседует с тобой о высоком, потом влезает в твое тело и мешает развлекаться. А потом тычет тебе в лицо руками, в которых трепещет готовая «цепная молния». Искры от молнии прожигают крохотные дырочки в моей куртке, а Справедливость говорит: - Мы умрем не на самом деле. Готовая молния не может держаться долго. Нельзя даже лишний раз шевельнуть пальцем. Если будешь неосторожен, электричество обратится против тебя и сварит твои мозги, как овсянку. - Смерти на самом деле не существует, - говорит Справедливость. Возьмите шесть частей селитры, предварительно хорошенько высушив ее на слабом огне. Потом смешайте ее с тремя частями измельченного драконьего камня и одной частью лириумного порошка. Вы получите гномью взрывчатку. Мы находимся на верхней галерее Киркволльской Церкви. Осталось три минуты.
- Что там говорила Лирен? «Целитель»? – сердился Хоук, безуспешно отбиваясь от полураздетой хихикающей девицы, что так и норовила чмокнуть его в щеку. Варрик довольно хохотнул и присвистнул: - Это будет моя самая любимая часть истории о Защитнике! - Создатель, Создатель, Создатель… - сдавленно шептала Бетани, закрывая глаза ладонями. - Бетани, не смотри! – гаркнул Хоук, отгоняя работников борделя от сестрицы словно порождений тьмы. - Я не смотрю! - Вот и умница. - Бордель в Клоаке. Пожалуй, мне стоит направить сюда побольше стражников, - хмурясь, констатировала Авелин, мысленно прикидывая, сколько людей потребуется, чтобы прикрыть это заведение. Не хватало ей еще одной «Цветущей Розы». - Я превратил это место в убежище, зачем ты угрожаешь ему?! – на голос капитана стражи мигом слетелся владелец борделя с посохом наперевес. Музыка и смех разом стихли, все уставились на пеструю компанию незваных посетителей. Первым нашелся Варрик: - Сударь, мы не ловить вас пришли, будьте спокойны. - Так вы не из налоговой? Фух, - мужчина разом расслабился и щелкнул длинными пальцами. Вновь заиграла музыка и зазвучал хохот; прехорошенькие девицы вернулись к своим занятиям. - Что же, добро пожаловать в «Справедливость»! Я Андерс, владелец сего заведения, - очаровательно улыбаясь, отозвался мужчина. – Весь товар перед вами. - Ты... Ты название сам выбирал? – невпопад спросил шокированный Хоук, закрывая Бетани уши. - Отчасти, - загадочно подмигнул целитель. Хоук шумно сглотнул: один Создатель знает, что потребует этот извращенец взамен на карты Глубинных Троп.
м!Хоук и шайка, Данариус. Данариус приехал в Киркволл, но теперь он хочет не Фенриса, а Андерса. Потому что записи об экспериментах с "лириумным призраком" у него уже есть, и нахрен ему этот склочный ребенок, а вот коллега, умудрившийся несколько лет почти мирно уживаться с духом Тени - это действительно интересно. м!Хоук, имеющий с Андерсом счастливую семейную жизнь, в шоке и возмущении.
— Да как ты, сволочь тевинтерская, мог подумать, что я отдам его тебе?! — орал Хоук, глядя в вытаращенные глаза Данариуса. — Гаррет! — Андерс положил руку Хоуку на плечо. — Отпусти его… — Погоди, любовь моя, я ещё не всё ему высказал! — Радость моя, он уже мёртв, ему всё равно! — повысил голос Андерс. — Брось его! — Зато мне не всё равно! — парировал Хоук, продолжая держать труп Данариуса за горло. — Отдать! Тебя! Вместо Фенриса! — каждое слово сопровождалось энергичным встряхиванием трупа.
Тут уже даже Фенрис не выдержал и рявкнул: — Хоук! Vashedan! Мало того, что ты пристукнул его за меня, так ты ещё и трясёшь им тут, всё кровищей забрызгал! Бросай его и пошли уже отсюда, пока храмовники не набежали!
Упоминание храмовников привело Хоука в чувство. Он наконец-то разжал руку, и труп шлёпнулся на пол. Подхватив одной рукой свой меч, а другой — Андерса, он ринулся к выходу, на бегу крикнув Фенрису: — Ладно, следующие три работорговца — твои!
Фенрис+кто угодно+НП. У Фенриса нет и никогда не было сестры; зато Адриана рассказала, что в Тевинтере у него остался ребёнок. Хотелось бы, чтобы за время странствий Фенриса милый пухлощёкий малыш вырос в колючего злого подростка, уверенного, что папочка бросил его нарочно, и не горящего желанием с ним воссоединяться. Совсем здорово, если ребёнок будет магом)
Невероятно, но Ариадна говорила правду. Мальчишка - точная копия Фенриса. Только волосы темные, и никаких знаков на коже. Даже у глаз тот же яркий оттенок зелени. И злоба в них та же: - Если бы не ты, я бы был первым! - И в гневе он столь же оглушающ. Только те, что сейчас вокруг, давно привыкли - Авелин продолжает невозмутимо держать мальчишку в захвате, Варрик и Изабелла пялиться: - Ты глянь, какая хмурая рожа. Точно его. Сына зачать в столь юном возрасте, ух. - Брови Варрика восхищенно приподнимаются. - Насколько говоришь он молод? - Спрашивает Изабелла, облизываясь . И его, Хоука: - Нет! - звучит слишком громко - мальчишка перестает трепыхаться и замечает, что кроме него и его отца ("Ты смог это признать!"), здесь есть и другие. Взгляд перебирает лица и останавливается на нем. ("Конечно же!"), и щеки мальчишки заливает румянец. - И вкус как у папки! - Радостно сообщает Варрик всему "Висельнику", а может и всему Нижнему Городу. И эта реплика, наконец, заставляет Фенриса отмереть. - Что?!
Как-то так смерть Данариуса и теряется на фоне жизни с ее стремительным потоком каверз, и та побеждает в очередной раз. Что ж, Хоук, совсем не против. Особенно если эти двое не убьют друг друга.
Отец, начиналось письмо, и значение этих букв воедино расплывалось не только из-за малых познаний в языке, моё имя Эрлен, и, насколько мне известно из тех сведений, что удалось вызнать, ты не помнишь ни обо мне, ни остальной семье абсолютно ничего.
В первые минуты после прочтения Фенрис отчаянно искал подвох, повод для шутки над ним. Но кому такое могло понадобиться? Хотел разорвать письмо в клочки, сжечь, забыть. Рука не поднялась. Решив, что на свежую голову поймёт, что с этим делать, лёг спать... Получилось ещё хуже. Он видел во снах чужую фигуру, волосы цвета коры каштана, улыбку с ямочками на щеках – и маленький свёрток в её руках, младенец с хохолком тёмных волос на голове и зелёными глазами, точно его, с лепетанием пытающегося укусить отцовский палец беззубым ртом.
Что ещё хуже, он знал, что это не было видение Тени. Чувствовал.
Мама умерла в первую же зиму после нашего освобождения от рабства – не от голода или холода, но зарвавшегося пьяного мага. Пусть мы и лишились оков, защиты нашего магистра мы лишились также. Быть может, ты помнишь хоть её имя? Если нет, то её звали--
Валерия.
На утро он был уверен, что письмо было правдивым.
Бабушка заботилась обо мне, как могла, вплоть до того, что отдавала мне последние крошки и работала там, куда даже рабов не пускают. Пыталась тебя высмотреть в свите Данариуса, но ни разу не смогла. И так продолжалось до тех пор, пока на седьмом году не открылось, что я – маг.
Сын, да ещё и маг – это было как понять, так и принять тяжело. И не ему одному: он с тяжёлым сердцем показал письмо другим соратникам. Они тоже сперва сомневались, Изабела даже предположила, что это уловка тевинтерцев, но лишь пожала плечами после того, как Фенрис объяснил, что вспомнил часть своего прошлого... и обещала быть рядом в день встречи и обнажить свои клинки на крайний случай. Варрик, как постоянный житель Висельника, предложил помощь с проверкой этого "сына" уже на месте; Хоук – свою поддержку во всём возможном; и Мерриль, и Авелин, и Себастьян – каждый готов был поддержать Фенриса. Даже Андерс проглотил комментарий насчёт сына-мага и обещал свою помощь в крайнем случае.
Заморозил посох ученика магистра Аримана, что поднял его на бабушку, и в мелкие кусочки как деревяшку, так и кисть того человека превратил. Но вместо того, чтобы наказать меня, магистр принял нас с бабушкой к себе. На вольной основе – бабушка на иное после твоей жертвы не соглашалась. Её не стало прошлым летом. Я нахожусь в обучении уже на протяжении шести лет, и только недавно, после личного визита Данариуса в наше поместье, узнал о твоей судьбе.
День встречи начался очень... панически. Авелин сообщила, что да, прибыл магистр Ариман с дипломатическим визитом, и среди его свиты в самом деле упоминался некий Эрлен. Варрик подтвердил, что всё в Висельнике готово на крайний случай, и что всё распланировано (как – Фенрис не уточнял), и
Честно? Я ненавидел тебя. Всю свою жизнь считал, что мог бы ты нас не бросать, даже ради мифической свободы. Быть может, мама бы не умерла, бабушке не пришлось бы побираться, а мне показывать свои способности мага... впрочем, с последним рождаются, и меня в любом случае забрали бы в чьи-либо ученики. Но всё же. Лишь в последнее время я узнал, через что тебе пришлось пройти, и, быть может, я не прав?
Они вошли втроём – Фенрис, Хоук, Мерриль. Последняя сразу поднесла руки к лицу, удивлённо вдохнув, и обернулась к Фенрису, тронула за плечо – но тот и сам увидел. Пошатнулся. Хоук и Изабела, что вышла их встретить, подхватили под локти; Иза даже цокнула языком, дескать, какой ты молодой был, чтобы уже пацана зачать?
Юноша, что сидел за одним из столов в дальнем углу, ссутулившись и укутавшись поплотнее в мантию, выглядел точной копией Фенриса. Лишь волосы были тёмные, да меньше был.
Мы с магистром прибываем в Киркволл этой весной. Мне очень хотелось бы с тобой увидеться. Буду ждать тебя в месте, называемом Висельник, первые пять дней нашего прибытия по вечерам. Мне порекомендовал его мой соученик, бывавший ранее в этом городе (и единственное место которое он запомнил), потому надеюсь, что оно достаточно надёжное для нашей встречи. Твой сын,
– Эрлен. Тебя назвала так моя мать, потому как ты родился в день, когда неожиданно пошёл снег.
Юноша дёрнулся на месте от чужого голоса, поднял глаза – точно такие, как Фенрис помнил. Только разве что на повзрослевшем лице, и глядящие более жёстко.
– Здравствуй... отец. Лето? Или тебя стоит называть Фенрис?
Он смотрел пытливо, провоцирующе. Взгляд скользнул по лириумным татуировкам, и только.
– Я... – у Фенриса ком в горле застрял; он сжал и разжал кулак, но не знал, как начать разговор с Эрленом. Что он скажет? Что не помнил его все те годы до письма? Что не может представить, как у него может быть сын? Проглотил ком, но слова не сказал.
Лицо юноши чуть разгладилось, и он открыл было рот...
Но у сюжета был на то другой план.
– Браво, Эрлен! На том я тебе благодарен, – Данариус сверкнул кривой улыбкой, спускаясь со своей свитой по лестнице в обеденный зал, и Фенрис затравленно отступил, глядя то на своего бывшего хозяина, то на сына, – можешь идти к Ариману, я пришлю тебе фолианты с рабом. Очень способный юноша, как и его отец, заметьте, – обратился он к другим и хохотнул никому не понятой шутке.
Нахмурившийся Эрлен хмыкнул, поднялся из-за стола.
– А теперь я заберу то, что принадлежит мне по праву - Фенрис, подойди. Заставил меня поволноваться за годы...
Нет. Этого не могло быть, просто не могло произойти, как же так, все его предали, и он в самом деле вернётся к Дана-
– Кто сказал, что мы дадим этому случиться? – чужой голос вырвал его из рассуждений. Хоук. – Фенрис больше не твой раб!
– О, неужели вы думаете, что помешаете мне? Как бы не – Данариуса прервал звук проломленного арбалетным болтом черепа и упавший оземь охранник. Изабела в ту же секунду метнулась на ещё одного, и оружие Хоук тоже рассекло воздух в нападающем движении. Фенрис очнулся от оцепенения, выхватил свой меч из-за спины и успел врезать . Магистр за спинами своей свиты начал плести заклинание – и в ту секунду был скован слоем льда. На лице Данариуса явно отразилась паника.
– Как же, магистр, забыли первое правило Тевинтера? Не поворачивайтесь спиной к сопернику, если не уверены, что можете его победить, – юноша пошевелил пальцами, – А мне всегда великолепно удавались заклинания льда. Оте... – он запнулся, – Фенрис, он весь твой.
Тому не надо было повторять дважды.
Патроны Висельника вновь расселись по своим местам после окончания краткой бойни, привыкшие, что часто разрешались конфликты здесь, но всё равно опасливо поглядывающие на группу. Корф крикнул, что расходы на уборку опять начислены на Тетраса, но не расходился более.
– Пацан, ты гений, – Варрик сложил плечи Бьянки, фиксируя арбалет в не-боевое положение, – Махом избавились от этого гада благодаря тому, что ты мне также написал. Молодец, соображаешь.
Эрлен дёрнул уголками губ, потирая запястья, и взглянул на Фенриса исподлобья. Тот также смотрел на него, всё ещё не зная, как чувствовать себя в этой ситуации. Неловкое молчание всё же нарушил юноша:
– Я... всё ещё не могу понять, как ты мог отдать себя Данариусу, думая, что так спасёшь нас. Всё ещё считаю, что ни демона ты нас не спас. Но, – он сглотнул, – Даже если мне не узнать, почему так поступил Лето... Фенрис не заслуживает этого, – кивнул на труп с дырой в груди, всё ещё стоящий в таящей глыбе, – Пытающегося стать вновь его хозяином. И вовсе ломающего чужие жизни. Самое малое, что я мог сделать. Не только ради тебя, ради себя тоже.
Вновь неловкое молчание.
Варрик приложил руку к лицу, Изабела пробурчала что-то про одинаково гордых идиотов. Только Мерриль чуть подтолкнула Фенриса в спину, с неожиданно серьёзным лицом кивая в сторону Эрлена.
Фенрис вздохнул. Юноша ссутулился ещё больше, чем ранее.
– Ты молодец. Я очень тобой горжусь, – и неловко, очень осторожно, чтобы шипы на доспехе не зацепили, обнял сына. Тот порывисто вздохнул и тут же обнял в ответ, точно только того хотел, ткнулся носом в чужое плечо. За спиной было слышно полупритворное ахание, а после звук подзатыльника, и Фенрис фыркнул в макушку. Хоук будет теперь щеголять шишкой, рука у Изабелы была тяжёлой.
После сердечного, но не менее чем всё предшествующее неловкого объятия Эрлен отстранился, потирая шею.
– Как... мне тебя называть? – он вопросительно поднял взгляд на отца.
– Как тебе угодно... сын.
Эрлен наконец улыбнулся открыто, всем осветившимся лицом показывая, что всё ещё четырнадцатилетний мальчик, и на лице его появились ямочки.
примечания насчёт имёнЭрлен (Эйрлин) взято из проекта Элвен, Eirlin (вар. Eirlen, Eirlan, Eirlana) означающее "дитя снега" или, в качестве имени, "зима". Валерия было использовано как возможное тевинтерское имя (как производное от Валериус, упоминавшееся в МТ) и означает "храбрая" или "жертвенная". Бабушке не было дано имени просто потому что автору было лень :Р
Фенрис/Андерс или Фенрис/Хоук. Данариус покупает нового раба - ферелденского мага-отступника (маг-раб - это очень престижно!). Глупый маг продолжает раз за разом пытаться сбежать и доставлять себе неудобства, например, отказываясь есть; Фенрис искренне сочувствует упрямому новичку и пытается научить его быть хорошим рабом. Можно дарк, но хотелось бы ХЭ.
Хоук/Фенрис. После ночи с Хоуком к Фенрису не возвращаются воспоминания - наоборот, они пропадают. Полностью или же все с момента ритуала. A+, h/c обязателен.
Школьное ау. Фенрис-эмокид, Варрик - редактор школьного ежегодника, Изабелла, которую выгнали из черлидеров за то, что она принципиально не носит под юбками бельё, Авелин - капитан школьной футбольной команды, вечная война между спортсменами и ботаниками...
Автора "попёрла" заявка и он жаждет развивать тему дальше нагло превышая лимиты однострочников. Вопрос в другом: "Этого ли хотел автор заявки?"
Их класс был особенным. Когда стало явно ощущаться, что два класса по тридцать с хвостиком человек – перебор, а к ним в школу просились ещё несколько новеньких, был создан третий класс, где были собраны самые «весёлые» учащиеся.
Изабелла лишь скрипнула зубами, когда зануда и староста Мередит попросила не расходиться после последнего урока – к ним снова придёт Дюмар. Орсино, который мог бы быть зам. старосты, если бы такая должность была предусмотрена школьным регламентом, влетел через пару минут после неё и радостно сказал, что будет небольшое объявление, надолго задержать не должны. - Небольшое объявление, которое делает директор, а не классная? – задумчиво проговорила Авелин. Изабелла терпеть не могла толстолобую моралистку, однако порой та говорила дельные вещи. Не успели представители Круга, как шутливо называли держащуюся друг друга группу из класса «А» остальные, дойти до совершенно бредовых предположений – особенно к этому стремился Андерс – как дверь распахнулась, и вошёл Дюмар. Директора не любили, но уважали: члены футбольной команды во главе с Авелин дисциплинированно замолчали, Андерс слез с парты и сел на стуле почти ровно, остальной Круг и вовсе замер, даже угрюмый нелюдимый Фенрис перестал пялиться в окно. - Буду краток. Завтра к вам присоединится новый ученик. Обычно администрацию школы не интересует, кем являются родители учащегося, - со стороны то ли Андерса, то ли Орсино раздался тихий, но отчётливый хмык, - однако это не тот случай. У его родителей есть связи и если будут какие-то инциденты... Ученики скучали и молчали. Окно было разбито случайно, а чем – никто упорно не признавался, даже «правильная» Авелин. Потому что, если бы стало известно, что окно Фенрис разбивал доставшим его Андерсом – стало бы только хуже. А так – между парнями установилось взаимное игнорирование. И за стекло они поровну заплатили. Про давний инцидент между Аришоком и Фенрисом и вовсе забывать начали – конфликт между новеньким-эмо и мрачным бугаём скинхедом можно было предсказать ещё на стадии формирования списков групп. Авелин дисциплинированно подняла руку, когда пространная речь Дюмара завершилась. В некоторых случаях она могла быть очень острой занозой в заднице – как, например, тогда, когда её не хотели принимать в чисто мужскую на тот момент футбольную команду. - А почему его перевели посреди учебного года? - Его семья – беженцы. Больше я ничего рассказывать не собираюсь, сам расскажет, если захочет.
Изабелла переглянулась с заядлым сплетником Варриком. Возможно, на некоторое время в этом болоте станет немного веселее…
– Хоук, Кастильон опять меня продинамил, – шепот Изабеллы был настолько громким, что на последнюю парту с подружками обернулся почти весь класс. – Ради кого я вообще в эту дурацкую группу поддержки пошла!.. – И не продержалась там и недели, – раздраженно продолжила Мариан, пытаясь разобрать каракули Андерса – этот умник был ее последней надеждой на это раз не получить двойку по химии. Но, судя по всему, придется на перемене к нему подходить и просить объяснений. А этого уже не оценит Фенрис, которому только дай повод пострадать... – Я не виновата, что у них столь идиотские правила, – Изабелла повела смуглым плечиком и лучезарно улыбнулась Варрику, не упускавшему ни одного момента, чтобы заснять ее на телефон. Мариан глубоко выдохнула и поспешно убрала чужую тетрадь – слишком много шиков послышалось с разных сторон, так, что даже усердно рассказывающий про гражданскую войну Думар отвлекся. Еще ей желательно списать математику у тихони Мерриль, успеть прочесть заданный текст на английский, отмазаться от проб в футбольную команду Авелин и разобраться с очередной влюбленностью младшей сестры. Что ни учебный день, то подвиг.
— Какого хрена ты до него докапываешься? — Авелин ударила упирающуюся в стену руку в районе локтя, заставив загорелую девушку выпрямиться и отступить на шаг от зажатого ею в углу парня. — Что, мало того, что из поддержки попёрли? — А тебе не всё равно, Авелин? — сузила глаза Изабела, скрещивая на груди руки и перенося вес на бедро. — Могу и тебя поднатаскать, как парней клеить, а то так и сдохнешь целкой... При более внимательном рассмотрении можно было заметить, как покраснела шея у рослой рыжей девицы в спортивной куртке с символикой школы. — Буду я ещё всяких шалав слушать, — сквозь зубы выдавила она, сжимая кулаки. — Овца, — даже не поведя бровью, тут же ответила бывшая чирлидерша в юбке, не оставляющей полёта для фантазии, и улыбнулась, когда губы капитана женской команды по софтболу растянулись, рисую на лице оскал. — Шлюха! — Корова. — Ну-у, ново здорово... — Варрик прикрыл лицо ладонью и повернулся к Фенрису, который воспользовался ситуацией и ускользнул от пристального внимание смуглой девушки. — Послал бы ты её уже. Ну, или ноги раздвинул. — Я должен страдать. — Юноша тяжёлым вздохом сдул с глаза длинную чёлку. — Страдалец хренов, — закатил глаза Хоук и включил на телефоне камеру. Между лестницей и пожарным стендом назревала кошачья драка...
Хоук, Фенрис, Андерс, Изабелла, Мерриль. Фенрис всё-таки переезжает к Хоуку. ... Как и Андерс. И Мерриль, и Изабелла; в общем, он собирает у себя дома весь комплект, и только потом понимает, что это была плохая идея. Будни этого общежития.
Гаррет проснулся от ужасного шума. В воздухе запахло грозой, а в следующий миг мимо его головы пролетела молния. Поняв, что это ему не снится, Хоук вскочил, словно ошпаренный. – Ты его разбудил, маг! – раздался над ухом голос Фенриса, которого молния нисколько не смутила. – На нём лежал мой кот! – возразил Андерс, устремляя на эльфа горящий взгляд. Точно такой же ему посылал и сам Фенрис. – Спокойно! – рявкнул Гаррет, не желающий новых жертв. – Я уже ухожу. Накинув халат, и послав недовольный взгляд эльфу, Хоук вышел из спальни. – Нет-нет, на это я не соглашалась! – раздался где-то внизу взволнованный голос Мерриль. – Да брось, солнышко, давай попробуем? – явно убеждала её в чём-то Изабелла. – Ты уверена? А больно не будет? Я ещё никогда… Не выдержав, Гаррет слетел по ступенькам лестницы в холл, где Иза напяливала на ногу эльфийке сапог. Облегчённо вздохнув, Хоук прислонился к стене, где его и нашёл Фенрис. – Его кот мешал тебе спать, – угрюмо сообщил он, опускаясь на ступеньку. – Мой кот может спать, где захочет! – с вызовом проговорил появившийся вслед за эльфом маг. – Конечно, – успокоил принявшихся за старое, мага и эльфа, Гаррет. – Твой кот, ты сам, Мерриль с Изабеллой, можете делать что угодно. Мы немедленно съезжаем отсюда, Фенри, пакуй вещи. В Висельнике и то спокойнее…
семейство Хоуков и вся шайка, пейринг на откуп автору; во время бегства из Лотеринга погибает Леандра, зато выживают и Бетани, и Карвер, и Хоуку помимо спасения Киркволла, регулярно оказывающегося на грани катастрофы, приходится иметь дело сразу с двумя близнецами (плюсмного, если близнецы будут младше своего каноничного возраста). Предпочтителен м!Хоук-юморист, класс не важен.
– Ты, бестолочь! – Гаррет попытался отвесить Карверу подзатыльник, но тот ловко увернулся.
– Отвали!
Гаррета бесило, что младшенький опять довел сестренку до слез, Карвер был возмущен, что старший влез в их с сестрой разговор, а Бетани уже убежала в свой угол и тихонько там плакала.
– Что ты ей опять сказал?
– Не твое дело! – окрысился Карв.
– Еще как мое! Ты ей покоя не даешь, с тех пор как мы перебрались в Киркволл! Она не виновата в смерти мамы, отстань от нее!
Младший брат побледнел:
– Ты думаешь, я виню ее в этом? Идиот! Если бы ты больше времени уделял своей семье, то заметил бы, что твоя сестра втюрилась в отступника, которого ты подобрал в Клоаке, – Карвер осекся, видя как меняется в лице Гаррет.
– Предатель! – Бетани явно услышала последние слова близнеца.
Гаррет взревел:
– Чем ты думала? Мало тебе собственной жизни отступницы, так ты еще с одержимым решила связаться?
– Не твое дело! – совсем как брат отозвалась маленькая и бесконфликтная Бет.
Гаррету хотелось биться головой о стену: воспитание детей всегда было для него чем-то запредельным, а тут сразу двое. Он уже подумывал, а не заключить ли сделку с демоном, лишь бы вернуть кого-нибудь из родителей – разбираться с проблемами младших без него.
м!Хоук-маг, Фенрис, Данариус. Во время первого визита в поместье Данариуса хозяин оказывается дома, эльфа каким-нибудь хитромудрым заклятием в первое же мгновение ставят в угол в роли безгласной статуи, а маги заводят между собой интеллигентный разговор за бутылочкой вина. Данариус жалуется на всяких там Волчат, Хоук, как ферелденец, делится советами по правильному воспитанию мабари. А-, Н+, желателен стеб. Варрик, конечно же, записывает. И потом издает сборник тевинтерских анекдотов.
— Ну и как вы себя чувствуете? — с добродушной улыбкой спросил доктор. Он каждый день приходит. Этот доктор с идиотскими длинными патлами, как у бездомного, которые он собирает в хвостик. — Когда вы здесь, доктор, то мы чувствуем себя просто замечательно, — осклабилась одна из пациенток. Смуглокожая и черноокая, она была бы похожа на цыганку, сели бы её обрядил в пестрые одежды. — Особенно если ваши чуткие руки сейчас проведут осмотр. — Да вас, bella, давно уже пора выписывать. От громкого гомона у Фенриса начинает болеть голова. И в такие моменты к нему возвращаются воспоминания. Он все еще помнит. И у его «хозяина» были «чуткие руки».
Ночь обещала быть длинной. Андерс устало выдохнул, уткнувшись лбом в переплетённые пальцы. Третье дежурство за неделю. Так и сдохнуть недолго... Нет, конечно, всё можно понять общественная больница, не самый благополучный район города. Какой нормальный врач пойдёт сюда работать? Ещё и за такие копейки... Молодой человек резко выпрямился, пытаясь прогнать сон. Шумно вдохнул через ноздри, поднялся со стула и, хлопая себя по карманам далеко не свежего халата побрёл в сторону пожарной лестницы. Его шаги отдавались глухим эхом по пустым коридорам. Около двери со святящейся табличкой «Выход» моргала лампочка. Всего три пролёта и Андерс почувствовал, как от холодного ночного воздуха зашевелились волосы на затылке. Он успел сделать несколько шагов к огромной, оббитой железом коробке промышленного кондиционера, вытащить зубами сигарету из пачки и даже щёлкнуть зажигалкой, поднося красноватый огонёк к лицо, когда замер. Светлые брови мгновенно поползли вверх. Около двери, через которую он только что вышел на крышу, прямо на покрытии, прислонившись спиной к стене и подтянув к себе тощую ногу, сидел подросток. Мальчишка, которому он сам полчаса назад зашивал бровь. — Ты чё тут делаешь? — от удивления забыв про сигарету, спросил Андерс. — Воздухом, блядь, дышу, — пытаясь незаметно вытереть нос и глаза, огрызнулся пацан. — Тебя ж, вроде, та девушка из социальной службы должна была до дома подвезти. — Я оттуда еле жопу унёс. Нахуй мне обратно возвращаться? — Мальчишка, — кажется, Андерс напряг память, восстанавливая перед глазами карточку пациента, Фенрис, — поджал вторую ногу и спрятал лицо в коленях. — Ну чё уставился, олень? Докуривай и пиздуй отсюда! Андерс в очередной раз устало вздохнул и подошёл к мальчику. Лет шестнадцать от силы. Бледный, худой, с разбитым лицом, без всякого желания возвращаться домой. Он видел такое в этой больнице уже десятки раз... Для таких детей «сильно повезло», это когда опекуны ограничивались только избиением. А, судя по тому, как лихо этот тиканул от работницы соцслужбы, понятие «сильно повезло» не для его случая. Андерс присел рядом, тяжело крякнув, когда почувствовал щелчёк колене, затянулся, выдохнул, повернулся лицом к Фенрису и протянул тому помятую пачку. — Угощайся. Мальчишка бросил на него загнанный взгляд исподлобья, но через пару секунд вытащил продолговатую белую палочку и присоединился к врачу. — В буфете на втором этаже, кажись, ещё овощная запеканка осталась, — как будто просто размышляя вслух, повёл плечами Андерс. Фенрис опять скосил на него глаза. — А если обещаешь не приставать ко мне ночью, то пущу на нижнюю полку в ординаторской. — Пошёл ты! — тут же поперхнулся его недавний пациент, кривясь, как от зубной боли. — Понял-понял, — капитулировал молодой человек, выбрасывая окурок и поднимаясь на ноги. — Пойду выцыганивать тебе наши местные кулинарные шедевры...
- Хоук, нам лучше забыть то, что здесь произошло и больше никогда об этом не вспоминать, - заявил Андерс, спешно натягивая на себя одежду. – Я, конечно, не отказываюсь помогать тебе, но… - Что не так? – удивился мужчина. – Вчера ты был совсем не против нашего совместного, хм, вечера… - Это был не я, - отрезал лекарь. - А кто тогда? Создатель, что ли? - Нет, то есть это был я, но не совсем я… - Андрасте мне в бабушки, ты объяснишь или нет? Не тяни Орсино за… уши. Я хотел сказать за “уши”, - быстро поправил себя Хоук. - Дух во мне, это не совсем Справедливость, - деликатно начал маг. - Мы уже поняли, что дух в тебе - Месть, можешь не оправдываться, - пожал плечами Защитник, накидывая на себя рубашку. - И это не Месть, - возразил Андерс. – Во мне даже не Дух, скажем так. Мною управляет Демон Желания. Ты, как маг, прекрасно видел, как они выглядели. Тебе хоть один демон-мужчина встречался? - Нет. - У них же там только бабы, с гетеросексуальной ориентацией! - чуть ли не взвыл маг. - С низкой численностью мужчин-демонов! Они как живого мужика завидят, в него из-за своих пристрастий и желаний стараются и вселиться! А как в него вселятся, свою ориентацию не меняют. Вот завидят еще какого-нибудь мужика и тянутся к нему, чтобы тр… и тянутся к нему с нечестивыми намерениям. Так что ты не подумай, Хоук, я предпочитаю женщин. В следующую секунду поместье Амеллов огласил заливистый хохот: - Теперь я понял, почему в Киркволле такая низкая рождаемость. Просто все жители города… они просто все – одержимые!..
- Иди же ко мне, мой Защитник. Хоук точно не знал, как реагировать на Андерса, соблазнительно растянувшегося на столе и манящего его к себе пальцем. Можно было просто встать и убежать, а можно было сначала избавить Андерса от страданий и далее по той же схеме «встать-убежать». - Слу-у-ушай… - пятясь к двери, кашлянул Хоук. Дернув за ручку, он понял, что та заперта на ключ. Кажется, у него начинался нервный тик. – Меня там Мередит ждет, Орсино. Дела, ну ты понимаешь. - Познав со мной истинное удовольствие, ты забудешь обо всех делах, - в голосе Андерса эхом отзывался и женский демонический голос. Теперь Хоук не мог определиться: смеяться ему или плакать. Или вопить. - Андерс, будь другом, открой дверь, а? - Андерса нет здесь, только страсть, похоть и… - Андерс вдруг замолчал, пару раз моргнул и мотнул головой. Глаза его приобрели нормальный оттенок, и Хоуку хотелось заплакать от облегчения. - Хвала тебе, Создатель милосердный! - Ч-что я сейчас говорил? – красный, как помидор, спросил Андерс, потихоньку сползая со стола и собирая золотые волосы в хвост. Хорошо, хоть раздеться не успел. Вместо ответа бледный, как полотно, Хоук, глядя в никуда, произнес: - Я начинаю скучать по старине Справедливости…
Фенрис проснулся мгновенно, как от толчка. Присутствие чужака в доме, причём совсем рядом, ощущалось как никогда явственно. Стараясь не шуметь, он попытался соскочить с кровати. Именно попытался — оказалось, что руки и ноги затекли не от лежания в неудобной позе, а от того, что были туго связаны сыромятными ремнями. Зато он увидел виновника своего нынешнего состояния — знакомую фигуру в тевинтерской мантии можно было узнать даже в темноте. - Какого чёрта, Андерс?! - Это не Андерс, - на лицо целителя упал свет полной луны и Фенрис невольно отшатнулся. Как-то дико смотрелись вдохновлённое лицо и синеватые всполохи в глазах. - Смертным нужен отдых и он будет спать до утра. Я - Дух Веры и именно о вере я хотел бы с тобой поговорить. Ночь обещала быть долгой...
Изабелла/|Фенрис. Корабль, на который Фенрис пытался отправить Данариуса, принадлежал Изабелле; брать на борт рабовладельца она отказалась, а вот эльфа с собой прихватила охотно. Пиратская команда вместо Воинов Тумана и всё такое.
Война между магами и храмовниками расползалась по Южному Тедасу, словно чума, оставляя за собой отвратительные струпья сожженных домов и изуродованных трупов. Регалиан ненавидел политику. Но только политика могла установить шаткий мир. Коалиции, тайные переговоры, интриги внутри интриг — привычный досуг магов в Кругах. Настолько привычный, что маги без раздумий с упоением окунулись в него в ожидании Конклава. И лишь горький привкус страха перед храмовниками отравлял мысли каждого, стоило мелькнуть эмблеме пылающего меча. Регалиан держался в стороне. Он ненавидел политику. Он хотел мира. Его взгляд рассеянно блуждал по лицам тех, кто только прибыл на Конклав. Регалиан отвлеченно отмечал в памяти знакомых или приметных гостей. Одна женщина легкой и уверенной походкой прокладывала путь среди людей и эльфов. Черные волосы, тяжелый доспех… Она напомнила Регалиану юную и смелую девушку, короткие солнечные дни и неумелые страстные поцелуи. Но эта женщина носила короткие волосы и неизвестный символ ока, пронзенного мечом. На мгновение Регалиан представил, что это Кассандра. Что она обернулась, будто услышав его мысли. Прищурилась в попытке узнать. Нахмурилась, стараясь скрыть смущение и легкий румянец на щеках. И тем же уверенным шагом приблизилась, а он позволил себе шутливый поклон: — Приветствую, леди Пентагаст. Раньше твои волосы были длиннее. Кассандра, бесстрашная на поле боя и изредка до смешного неловкая, отвела взгляд и улыбнулась краешком губ: — А у тебя борода была короче. Регалиан ухмыльнулся в ответ. Он никогда не говорил ей, что в моменты смущения она наиболее очаровательна. И не скажет. Их время прошло. Женщина-воин с короткими черными волосами решительно шла вперед, не оглядываясь по сторонам.
Вчера он убил Грха, своего доброго друга и верного товарища. Матерый кобель, вожак клановой стаи, обезумел вслед за своими родичами и бросился на него с пеной у рта. Его косматое тело теперь лежало на отдельном камне на краю пропасти.
Сегодня ему пришлось убить Муйре, чтобы прекратить ее страдания. Его дочери было всего одиннадцать весен, и она была последним человеком в его деревне, не считая его самого. Всех остальных уже давно забрала жуткая зараза. Шаман племени до своей смерти успел поведать, что болезнь эта идет из недр земли и порождена человеческой гордыней. Весь клан смиренно молил о снисхождении и прощении у Хозяйки небес, но, видимо, этого оказалось недостаточно.
Завтра он завалит алтарь, чтобы укрыть реликвии от чужих взглядов и рук, и спустится с гор. Больше ему здесь делать нечего.
Гарнайт Ар Катал О Хельмхолд уселся на выступе скалы и, закрыв глаза, поднял лицо к небу. Солнце высветило темные, почти черные дорожки вен, болезненную синеву под глазами и сухую шелушащуюся кожу. В последнее время он перестал чувствовать голод, в голове поселился нескончаемый гул, а кровь казалась густой и медленной, но это не имело значения. Сейчас ему предстояло очиститься и подготовить свою душу и свое оружие к долгому пути.
Эта Хоук со своей шайкой оказалась очень кстати, как бы странно это не прозвучало. Так будет даже лучше.
– Защитница! – изобразить праведное негодование оказалось легко – слишком часто она испытывала его на самом деле.
– Рыцарь-Командор! Что случилось? – осыпанная пылью, с сочащейся из порезов кровью, Хоук хромала и опиралась одной рукой на свой отступничий посох, а другой на не менее помятого гнома. Слишком долго эта выскочка была костью в горле. Но в этот раз у нее выйдет подбить двух магов одним замахом, как зло шутят храмовники, переиначив гномью поговорку о нагах.
– Я хотела спросить у вас, Защитница. Вы были так близко к Церкви, вы так удачно выжили в этом жутком взрыве, что я не могу не заподозрить вас… – скрыть торжество в голосе она уже не могла. Наконец-то! Ни старуха Эльтина, выжившая из ума, ни наглая отступница, бельмом на глазу, чесучим нарывом мешающая ее спокойствию, больше не смогут встать на ее пути. Определенно, и рецепт взрывчатки, и ее новый меч стоили той цены, что она за них заплатила. Следующий шаг – основательно проредить Круг, слишком уж эти маги много о себе возомнили.
– Не смейте обвинять Хоук! – вышедший вперед рыжеволосый мужчина тоже был отступником. Отлично. – Если вам нужен козел отпущения, пусть им стану я. Но не трогайте Хоук!
Гул голосов множился, люди смотрели то на столб дыма над пылающим остовом собора, то на них двоих.
— Я же была там… — прошептала Хоук. — Я же там была, Андерс! Той смеси не хватило бы на подрыв собора!
И она замерла, вспоминая андерсовы слова: «мои товарищи», «друзья подполья», «мне сказали»...
Себастьян требовал немедленной казни отступника, а Хоук смотрела на него и думала – кто мог пронести достаточно взрывчатки? Кто был в соборе как дома? Кого бы не заподозрили?
Месяцы изучения, заставлявшие погружаться в болото, которое эти люди наивно полагали цивилизацией. Недели подготовки. Дни незримых действий, что обнажали подозрения, подогревали пламя, скрытое между строк притворно-размеренной жизни.
Люди, собравшиеся вокруг Стража, не были ни сильны, ни достойны. Оборванцы, прячущие своё присутствие от мира и истинное могущество своей магии – от себя. Пропитанные страхом до последней жилы, они бы не осмелились и подумать о том, чтобы сделать решительный шаг.
Он должен выковать новую эру. Он положит конец векам спасительной лжи и постыдной слабости. Здесь, среди склоки мнящих себя властителями не принадлежащего им по праву города, которому суждено стать провозвестником мук сотворения совершенного мира.
Пока они вылаивали оскорбления, взывали к справедливости и истинам, несущим на себе отпечаток отравы, что жила на пересечении всех троп Тени, Пока они лгали, верили, умоляли и насмехались друг над другом, Пока они считали, что их жалкое противостояние что-то значит для мира,
– Он плёл чары, стоя за плечом своего проводника.
Утробный гул родился в глубине Верхнего города. Люди вокруг нервно оглядывались по сторонам в предчувствии, слепые, потерянные, не ведомые ничем, кроме собственного невежества. Он покажет им путь, дарует истинный свет. Наконечник его посоха коснулся земли.
За неполные два вдоха гул обратился в звенящую ноту, вслед за которой из земли, там, где стояла Церковь, вырвался столб чистейшего багрового света.
Он до рези в чужих глазах наблюдал, как тот терзал грозовое небо, круша вокруг себя равно камень, металл и плоть.
Некогда величественное строение, ныне запятнанное знаменем ложного бога, рассыпалось в прах и на смену ему пришла Тишина.
Они не понравились Морриган сразу. Трое воинов были в Диких землях чужими и, похоже, сами чувствовали это. Здесь они были добычей, а не охотниками... Одёрнув себя, ведьма вышла им навстречу. Выслушав нелепые обвинения, она вернула бумаги Серых Стражей и вежливо (ей так и почудился смешок Флемет за спиной) попросила о Призыве. Идея о её присоединении не вызвала у отряда радости, и всё же они пошли к Дункану.
Старший Страж не вызывал у Морриган ни тёплых чувств, ни раздражения. Спокойно приняв, и что она ведьма, и заражение скверной, он только ответил, что магия может пригодиться в битве с порождениями тьмы.
Ведьма приняла чашу Посвящения без колебаний. В конце концов, именно ради этого она и покинула свой дом. Скверна с новой силой нахлынула на неё…
Архидемон был прекрасен. Не нелепой слащавой человеческой красотой – дикой красотой Древнего Бога, пусть и осквернённого. И если до этого момента вторая часть плана Флемет вызывала у Морриган лишь отвращение и недоумение, то теперь поняла – она примет его дух чего бы это ей не стоило.
- И не забудь тёплые носки, - напутственно ехидный голос матери прозвучал над самым ухом. Морриган поняла, что готова удушить Флемет голыми руками. Но начнёт, пожалуй, с Архидемона.
Секрет посвящения Серых Стражей не был утерян при гибели Дункана, и после Остагара Серый Страж спешно наращивает численность Ордена. Отдельное спасибо за попытку "забрить" в Стражи Шианни.
Воровато оглядевшись по сторонам, Кусланд поплотнее запахнул плащ, тщательно прижимая к себе небольшую фляжку. Крови архидемона было немного, а значит следовало быть осмотрительнее. Вряд ли Флемет не заметит, если он подмешает ей в суп жидкость для ритуала посвящения. Значит, этот вариант вычеркиваем. С Морриган можно не торопиться, она и так пойдет с ними. Алистер – уже.
Больше людей на горизонте пока нет. Пока стоит запрятать драгоценную фляжку понадежнее… И ждать подходящую кандидатуру. Он так и будет им говорить: «Некогда объяснять, просто выпей это!».
Это было очевидным решением. Стражам даже не потребовалось это обсуждать, они просто встретились взглядом над бочонком крови Архидемона на тайном складе Серых и кивнули друг другу.
Они даровали второй шанс тем, чьи умения находили достойными сохранения жизни. Малефикарам или слишком опрометчивым отступникам, разбойникам, браконьерам, отлучённым от ордена храмовникам. Иногда шанса удостаивались и зараженные скверной селяне. Расточительно, конечно, но кузнец, лекарка или грум, на которых можно было положиться, для отряда значили не меньше, чем опытные бойцы.
Были и добровольцы. Те, кто посмотрев на беженцев, не выдерживали и приходили сами, наплевав на слухи о бесследно пропавших рекрутах. Мало кто из них выдерживал ритуал Присоединения. Скверна словно противилась, насмешливо заставляя добровольцев корчится в агонии.
Поэтому Табрис стоял, кусая губы, и никак не мог заставить себя вложить наполненный кровью кубок Шианне в руки.
- Шейла... - осторожно подбирая слова, заговорил, наконец, Каридин. - Даже не заикайся о том, что я была не права, - буркнула девушка, с независимым видом поводя плечами. - Хорошо, ладно... Но ты могла бы и не ронять в озеро того бедолагу. Может, тогда не пришлось бы убегать от блюстителей порядка и прятаться в кустах. - Он назвал нас голубками. - Лицо Шейлы гневно потемнело. - Голубками! Осознай! Повисла пауза. В кустах центрального орзаммарского парка было как-то очень уютно, пускай и сыро. - Будем надеяться, что со временем я всё-таки научу тебя нормально общаться с людьми, - не очень уверенно пробормотал себе под нос Каридин. - Слушай, - отозвалась Шейла задумчиво, - у меня ведь есть ты... Зачем мне ещё какие-то люди? Каридин выразительно вздохнул.