Крэм/ж!Тревельян, Крэм никогда не раздевается, страсть, R
Пишет Гость:
От его взгляда по ее телу пробегает дрожь предвкушения.
Он любит смотреть. Тревельян запирает дверь, обманчиво спокойно стаскивает с себя инквизиторский камзол, перекидывает его через спинку стула. Поворачивается, чтобы сесть и стащить с себя сапоги. Потягивается, отмечая краем глаза, как привычная бесстрастность на гладком лице сменяется чем-то другим. Крэм напрягается. Наклоняется вперед, смотрит, уже не мигая.
Ей нравится его дразнить. Она стаскивает штаны, поглаживая ноги, выпрямляется, потягиваясь. Крэм встает с дивана – стремительно, одним слитным движением, снимает наручи и нагрудник. Шагает вперед.
Крэм никогда не раздевается до конца. Ей наплевать. Он подхватывает ее на руки, шагает, держа ее, уверенно и неторопливо, бережно опускает ее на постель. Гладит все ее тело шершавыми ладонями. Целует. Он будет любить ее до утра, и пусть он делает это не совсем привычным ей способом, Тревельян никогда не попросит его снять одежду.
В ней он чувствует себя защищенным. Тревельян чувствует себя защищенной в объятиях Крэма.
Пишет Гость:
Крэм — сладкий мальчик. Безусый и молоденький, как ей нравится. Тревельян хочется увидеть его без доспехов, ощутить на себе тяжесть медово-смуглого тела, приглашающе стиснуть в ладони тонкий юношеский член.
— Старая развратница, — по-дружески обзывается Дориан, посмеиваясь над тем, как Инквизитор неосознанно кусает пальцы вслед заместителю Железного Быка. — По сравнению с ним, конечно, — спешит поправиться он, глядя на выражение ее лица. — Мальчик явно девственник.
Лейтенант "Быков" может не понимать ее многочисленных и прозрачных намеков, зато их понимает Бык. Отзывает Инквизитора в сторону и проникновенным голосом просит "оставить парня в покое"
— Ты что, его мамочка? — раздраженно спрашивает Тревельян. — Я бы могла перетрахать половину твоего отряда при желании, и твое мнение на этот счет меня бы не остановило.
— Трахай на здоровье, босс, — ухмыляется Бык. — Можешь начать с меня. Но Крэм... У него особый случай.
Тревельян смотрит на него с тем же упорством. Бык глубоко вздыхает и приглашает ее выпить с ними. Тут-то все и вскрывается. Тревельян сидит, неловко закусив губу и смотрит куда угодно, но только не на Крэма, одновременно пытаясь избежать насмешливо-сочувственного взгляда Железного Быка.
— А ты никогда не хотел, ну... завершить процесс? С помощью магии? — осторожно спрашивает она Крэма через несколько дней.
— Что? — тот давится своим элем. — Нет! Может, в юности я и мечтал... Но нет, никакой магии рядом с моим телом, пожалуйста!
— Очень жаль, — говорит Тревельян, подперев голову ладонью и задумчиво разглядывая что-то на лице Крэма, от чего он начинает беспокойно ерзать на стуле. — У нас здесь целая башня магов, не считая пленного тевинтерского магистра, Дориана, Соласа и меня. Вся эта орава наконец-то могла бы принести пользу. Женщины бы на тебя бросались. Тебе же нравятся женщины? — спрашивает она. — Или...
— Я всегда старался не думать об этом. — Крэм прячет глаза.
— Ну ладно, — покладисто говорит Тревельян, поднимаясь со своего места. — Не проводишь меня до моих покоев?
— Конечно, ваша милость. — Крэм вскакивает с облегчением, избавившись от неловкого разговора, но Тревельян с ним еще не закончила. Ее тактический талант подсказывает: Башня. Лестница. Поцелуй.
Нет ничего проще, чем споткнуться на лестнице и упасть в объятия молодого лейтенанта, дотянуться до того медового и гладкого, что не стало менее желанным. Тревельян втягивает ноздрями его запах и дарит первый поцелуй — в шею. Крэм вздрагивает, его совершенно мужские, загрубевшие от меча руки стискивают ее плечи. Тревельян тянется прикусить мочку его уха, обводит языком и он не отталкивает ее, застыв в оцепенении. Крэм ненамного, но выше, и Инквизитор приподнимается на цыпочки, чтобы дотянуться мягким поцелуем до его губ.
Будь Крэм полностью мужчиной, наверно, он оттолкнул бы ее. Или наоборот, вжал в стену, перехватывая инициативу. Будь он полностью женщиной, скорее всего, попытался бы сбежать. Но он просто стоит, комкая в кулаках ткань камзола Инквизитора, пока она неторопливо исследует его губы своими.
— Спасибо, что проводил, — нежно шепчет она, наконец отстраняясь, не получив от него сколько-нибудь внятного отклика.
Крэм молча смотрит на нее с полминуты, прежде чем вспомнить, что нужно что-то ответить.
— Да, ваша милость.
Тревельян медленно поднимается к себе, ложится на кровать, зажимает ладонь между коленями. Независимо от того, какое тело было у Крэма, она продолжает его хотеть, независимо от того, был у него член или не было, она хочет ощутить его в себе, отдаться мужчине в нем. Вместо этого она медленно и ритмично подается навстречу собственной руке, ловя отголоски удовольствия, пока ее лейтенант сидит в лестничном пролете на середине спуска из башни, обхватив голову руками и кусает никем прежде нецелованные губы.
Пишет Гость:
— Простите, ваша милость, — Крэм краснеет и бледнеет при виде Тревельян, прежде чем сбежать из таверны. Бык укоризненно качает головой: — Босс, ну я же просил! — Ответный злобный взгляд Инквизитора мог бы смутить и Корифея. Она решительно выходит следом за лейтенантом "Быков".
— Ты хочешь, чтобы я извинилась? — прямо спрашивает она, поймав его в конюшне, аж на другой стороне крепостного двора. Слава Создателю, ни Блэкволла, ни Деннетта поблизости не видно.
— Что? Зачем? — Крэм гладит морду своего серого жеребца, и тот нервно прядает ушами при приближении Тревельян — реагирует то ли на магию в воздухе, то ли на тон ее голоса.
— Ну как же. Поцеловала против твоей воли, воспользовалась своим положением. Может, я тебе даже не нравлюсь.
— Я наемник. — Крэм пожимает плечами. — Не считайте меня таким уж невинным, я много раз видел гораздо менее целомудренные вещи, даже если и не участвовал.
— Но ты покраснел, — напомнила Тревельян. — И убежал.
Он помолчал, стоя к ней спиной, продолжая гладить лошадь, словно спасаясь в размеренных движениях.
— Вы сказали, что воспользовались своим положением. На самом деле, любой солдат в вашей армии был бы счастлив оказаться тогда на моем месте. Вы же знаете, что вас боготворят.
— Но разве ты — каждый?
Крэм рассмеялся.
— Трудно поверить, когда вы знаете, что я из себя представляю, да? Но, тем нем менее. Правда в том, что вы нравитесь мне намного больше, чем положено командиру.
Он не оборачивается, когда она подходит ближе, прикусив губу, чтобы подавить удовлетворенный вздох. Не оборачивается, когда шеи касается дыхание, а к спине легко прижимается ее грудь. Между пальцев скользит что-то холодное — ключ!
— Я буду ждать тебя сегодня вечером, — шелестит голос Инквизитора. — Приходи.
Он долго медлит у двери, не решаясь войти, пока Тревельян сама не выглядывает на лестницу и не втаскивает его внутрь. В ее поцелуях голод и в этот раз он отвечает.
Крэм помогает раздеться ей, но когда Тревельян тянется к завязкам его рубашки, перехватывает ее руку. Ловит недовольный взгляд, качает головой и впервые тянется поцеловать ее сам — в центр ладони. Подается вперед, нависая сверху. Наклоняется к губам. Тревельян обнимает его, заваливая на себя, жмется всем телом, пальцы напряженно ласкают бритый затылок. Крэм так серьезен, — куда только девалась привычная легкость, и прекрасно знает все чувствительные точки на женском теле. Ладони на обнаженной груди, на бедрах, между ними, в то время как ее, бессильно путаются в складках ткани, мешающих касаться его в ответ. Инквизитор забывает об этом, когда его пальцы проникают в нее. Два пальца, три, четыре — ей все равно мало этого. Мало Крэма.
— Ах, — кричит Тревельян, дугой выгибаясь на кровати, вжимаясь в его ладонь. — Во имя Создателя, как хорошо! Крэм, возьми меня, пожалуйста, Крэм! — молит она, стискивая в себе его пальцы, не помня о том, что он не может выполнить ее просьбу.
После Крэм сидит на кровати, отвернувшись. Тревельян, обнаженная, разгоряченная, прижимается к его спине, целует в шею.
— Ты позволишь мне в следующий раз ласкать тебя? — спрашивает она.
— Я не хотел бы раздеваться, — глухо говорит Крэм.
— Очень жаль. — Тревельян трется щекой о ткань его рубашки. — Мне хотелось бы касаться тебя везде, дарить наслаждение, а не только получать.
— И вас все устраивает? — В голосе Крэма, где-то очень глубоко, еле слышно — гнев. — Вы же знаете, что я не могу... Почему не найдете себе нормального мужчину? — Он прячет лицо в ладонях. — Я ведь никогда не думал, что смогу с кем-то...
Тревельян кладет голову ему на плечо, обнимает и покачивается вместе с ним, баюкая. Крэм вздыхает, успокаиваясь, кладет свою руку поверх ее, откидывает голову назад, прижимаясь виском к ее щеке.
— Ты же знаешь, — тихо шепчет Тревельян. — стоит тебе только захотеть, и, если решишься, мы можем решить эту проблему. Магия...
Крэм замирает, потом осторожно высвобождается из ее объятий.
— Я пойду, ваша милость, — говорит он, натягивая сапоги. — Моя проблема не стоит таких усилий.
— Эй, — окликает его Тревельян, когда он уже подходит к лестнице. Лунный свет ласкает ее плечи, отражается в его зрачках — Крэм может ненавидеть собственное тело, но Инквизитор завораживает его, он с трудом отводит взгляд от фигуры на кровати. — Даже если ты решишь ничего не менять... в себе, мои двери всегда открыты, я жду тебя.
— Я запомню, ваша милость. — Крэм уходит, внизу тихо скрипит, закрываясь, дверь.
Тревельян, склонив голову, прислушивается к шагам на лестнице, потом улыбается. Его "нет" звучит сегодня почти как "да".
URL комментария
Пишет Гость:
15.05.2015 в 17:56
Исполнение 1, 148 слов, слабенькая R.Исполнение 1, 148 слов, слабенькая R.От его взгляда по ее телу пробегает дрожь предвкушения.
Он любит смотреть. Тревельян запирает дверь, обманчиво спокойно стаскивает с себя инквизиторский камзол, перекидывает его через спинку стула. Поворачивается, чтобы сесть и стащить с себя сапоги. Потягивается, отмечая краем глаза, как привычная бесстрастность на гладком лице сменяется чем-то другим. Крэм напрягается. Наклоняется вперед, смотрит, уже не мигая.
Ей нравится его дразнить. Она стаскивает штаны, поглаживая ноги, выпрямляется, потягиваясь. Крэм встает с дивана – стремительно, одним слитным движением, снимает наручи и нагрудник. Шагает вперед.
Крэм никогда не раздевается до конца. Ей наплевать. Он подхватывает ее на руки, шагает, держа ее, уверенно и неторопливо, бережно опускает ее на постель. Гладит все ее тело шершавыми ладонями. Целует. Он будет любить ее до утра, и пусть он делает это не совсем привычным ей способом, Тревельян никогда не попросит его снять одежду.
В ней он чувствует себя защищенным. Тревельян чувствует себя защищенной в объятиях Крэма.
Пишет Гость:
15.05.2015 в 20:55
Исполнение №2, внелимитИсполнение №2, внелимитКрэм — сладкий мальчик. Безусый и молоденький, как ей нравится. Тревельян хочется увидеть его без доспехов, ощутить на себе тяжесть медово-смуглого тела, приглашающе стиснуть в ладони тонкий юношеский член.
— Старая развратница, — по-дружески обзывается Дориан, посмеиваясь над тем, как Инквизитор неосознанно кусает пальцы вслед заместителю Железного Быка. — По сравнению с ним, конечно, — спешит поправиться он, глядя на выражение ее лица. — Мальчик явно девственник.
Лейтенант "Быков" может не понимать ее многочисленных и прозрачных намеков, зато их понимает Бык. Отзывает Инквизитора в сторону и проникновенным голосом просит "оставить парня в покое"
— Ты что, его мамочка? — раздраженно спрашивает Тревельян. — Я бы могла перетрахать половину твоего отряда при желании, и твое мнение на этот счет меня бы не остановило.
— Трахай на здоровье, босс, — ухмыляется Бык. — Можешь начать с меня. Но Крэм... У него особый случай.
Тревельян смотрит на него с тем же упорством. Бык глубоко вздыхает и приглашает ее выпить с ними. Тут-то все и вскрывается. Тревельян сидит, неловко закусив губу и смотрит куда угодно, но только не на Крэма, одновременно пытаясь избежать насмешливо-сочувственного взгляда Железного Быка.
— А ты никогда не хотел, ну... завершить процесс? С помощью магии? — осторожно спрашивает она Крэма через несколько дней.
— Что? — тот давится своим элем. — Нет! Может, в юности я и мечтал... Но нет, никакой магии рядом с моим телом, пожалуйста!
— Очень жаль, — говорит Тревельян, подперев голову ладонью и задумчиво разглядывая что-то на лице Крэма, от чего он начинает беспокойно ерзать на стуле. — У нас здесь целая башня магов, не считая пленного тевинтерского магистра, Дориана, Соласа и меня. Вся эта орава наконец-то могла бы принести пользу. Женщины бы на тебя бросались. Тебе же нравятся женщины? — спрашивает она. — Или...
— Я всегда старался не думать об этом. — Крэм прячет глаза.
— Ну ладно, — покладисто говорит Тревельян, поднимаясь со своего места. — Не проводишь меня до моих покоев?
— Конечно, ваша милость. — Крэм вскакивает с облегчением, избавившись от неловкого разговора, но Тревельян с ним еще не закончила. Ее тактический талант подсказывает: Башня. Лестница. Поцелуй.
Нет ничего проще, чем споткнуться на лестнице и упасть в объятия молодого лейтенанта, дотянуться до того медового и гладкого, что не стало менее желанным. Тревельян втягивает ноздрями его запах и дарит первый поцелуй — в шею. Крэм вздрагивает, его совершенно мужские, загрубевшие от меча руки стискивают ее плечи. Тревельян тянется прикусить мочку его уха, обводит языком и он не отталкивает ее, застыв в оцепенении. Крэм ненамного, но выше, и Инквизитор приподнимается на цыпочки, чтобы дотянуться мягким поцелуем до его губ.
Будь Крэм полностью мужчиной, наверно, он оттолкнул бы ее. Или наоборот, вжал в стену, перехватывая инициативу. Будь он полностью женщиной, скорее всего, попытался бы сбежать. Но он просто стоит, комкая в кулаках ткань камзола Инквизитора, пока она неторопливо исследует его губы своими.
— Спасибо, что проводил, — нежно шепчет она, наконец отстраняясь, не получив от него сколько-нибудь внятного отклика.
Крэм молча смотрит на нее с полминуты, прежде чем вспомнить, что нужно что-то ответить.
— Да, ваша милость.
Тревельян медленно поднимается к себе, ложится на кровать, зажимает ладонь между коленями. Независимо от того, какое тело было у Крэма, она продолжает его хотеть, независимо от того, был у него член или не было, она хочет ощутить его в себе, отдаться мужчине в нем. Вместо этого она медленно и ритмично подается навстречу собственной руке, ловя отголоски удовольствия, пока ее лейтенант сидит в лестничном пролете на середине спуска из башни, обхватив голову руками и кусает никем прежде нецелованные губы.
Пишет Гость:
31.05.2015 в 14:23
Исполнение №3, внелимит RИсполнение №3, внелимит R— Простите, ваша милость, — Крэм краснеет и бледнеет при виде Тревельян, прежде чем сбежать из таверны. Бык укоризненно качает головой: — Босс, ну я же просил! — Ответный злобный взгляд Инквизитора мог бы смутить и Корифея. Она решительно выходит следом за лейтенантом "Быков".
— Ты хочешь, чтобы я извинилась? — прямо спрашивает она, поймав его в конюшне, аж на другой стороне крепостного двора. Слава Создателю, ни Блэкволла, ни Деннетта поблизости не видно.
— Что? Зачем? — Крэм гладит морду своего серого жеребца, и тот нервно прядает ушами при приближении Тревельян — реагирует то ли на магию в воздухе, то ли на тон ее голоса.
— Ну как же. Поцеловала против твоей воли, воспользовалась своим положением. Может, я тебе даже не нравлюсь.
— Я наемник. — Крэм пожимает плечами. — Не считайте меня таким уж невинным, я много раз видел гораздо менее целомудренные вещи, даже если и не участвовал.
— Но ты покраснел, — напомнила Тревельян. — И убежал.
Он помолчал, стоя к ней спиной, продолжая гладить лошадь, словно спасаясь в размеренных движениях.
— Вы сказали, что воспользовались своим положением. На самом деле, любой солдат в вашей армии был бы счастлив оказаться тогда на моем месте. Вы же знаете, что вас боготворят.
— Но разве ты — каждый?
Крэм рассмеялся.
— Трудно поверить, когда вы знаете, что я из себя представляю, да? Но, тем нем менее. Правда в том, что вы нравитесь мне намного больше, чем положено командиру.
Он не оборачивается, когда она подходит ближе, прикусив губу, чтобы подавить удовлетворенный вздох. Не оборачивается, когда шеи касается дыхание, а к спине легко прижимается ее грудь. Между пальцев скользит что-то холодное — ключ!
— Я буду ждать тебя сегодня вечером, — шелестит голос Инквизитора. — Приходи.
Он долго медлит у двери, не решаясь войти, пока Тревельян сама не выглядывает на лестницу и не втаскивает его внутрь. В ее поцелуях голод и в этот раз он отвечает.
Крэм помогает раздеться ей, но когда Тревельян тянется к завязкам его рубашки, перехватывает ее руку. Ловит недовольный взгляд, качает головой и впервые тянется поцеловать ее сам — в центр ладони. Подается вперед, нависая сверху. Наклоняется к губам. Тревельян обнимает его, заваливая на себя, жмется всем телом, пальцы напряженно ласкают бритый затылок. Крэм так серьезен, — куда только девалась привычная легкость, и прекрасно знает все чувствительные точки на женском теле. Ладони на обнаженной груди, на бедрах, между ними, в то время как ее, бессильно путаются в складках ткани, мешающих касаться его в ответ. Инквизитор забывает об этом, когда его пальцы проникают в нее. Два пальца, три, четыре — ей все равно мало этого. Мало Крэма.
— Ах, — кричит Тревельян, дугой выгибаясь на кровати, вжимаясь в его ладонь. — Во имя Создателя, как хорошо! Крэм, возьми меня, пожалуйста, Крэм! — молит она, стискивая в себе его пальцы, не помня о том, что он не может выполнить ее просьбу.
После Крэм сидит на кровати, отвернувшись. Тревельян, обнаженная, разгоряченная, прижимается к его спине, целует в шею.
— Ты позволишь мне в следующий раз ласкать тебя? — спрашивает она.
— Я не хотел бы раздеваться, — глухо говорит Крэм.
— Очень жаль. — Тревельян трется щекой о ткань его рубашки. — Мне хотелось бы касаться тебя везде, дарить наслаждение, а не только получать.
— И вас все устраивает? — В голосе Крэма, где-то очень глубоко, еле слышно — гнев. — Вы же знаете, что я не могу... Почему не найдете себе нормального мужчину? — Он прячет лицо в ладонях. — Я ведь никогда не думал, что смогу с кем-то...
Тревельян кладет голову ему на плечо, обнимает и покачивается вместе с ним, баюкая. Крэм вздыхает, успокаиваясь, кладет свою руку поверх ее, откидывает голову назад, прижимаясь виском к ее щеке.
— Ты же знаешь, — тихо шепчет Тревельян. — стоит тебе только захотеть, и, если решишься, мы можем решить эту проблему. Магия...
Крэм замирает, потом осторожно высвобождается из ее объятий.
— Я пойду, ваша милость, — говорит он, натягивая сапоги. — Моя проблема не стоит таких усилий.
— Эй, — окликает его Тревельян, когда он уже подходит к лестнице. Лунный свет ласкает ее плечи, отражается в его зрачках — Крэм может ненавидеть собственное тело, но Инквизитор завораживает его, он с трудом отводит взгляд от фигуры на кровати. — Даже если ты решишь ничего не менять... в себе, мои двери всегда открыты, я жду тебя.
— Я запомню, ваша милость. — Крэм уходит, внизу тихо скрипит, закрываясь, дверь.
Тревельян, склонив голову, прислушивается к шагам на лестнице, потом улыбается. Его "нет" звучит сегодня почти как "да".
URL комментария
@темы: фемслэш, выполненная заявка, гет, ж!Тревельян, Тур XVII, Кремизиус (Крэм) Акласси, Dragon Age
-
-
31.05.2015 в 18:53а еще Крэм говорит прямым текстом, что каждый день, смотрясь в зеркало, ненавидел себя. а еще это вполне логичный обоснуй заявленного "Крэм никогда не раздевается".
знаете как правильно — напишите свое, абсолютно кошерное исполнение, с единственно верным пониманием гендерных ролей. флаг в руки.
автор №2
-
-
31.05.2015 в 19:39Гость, во-первых, Крэм - транссексуал. Что несколько уже и конкретнее, чем трансгендер, и означает, что Крэму не просто нравится одеваться/вести себя как мужик - он с детства воспринимает себя мужчиной. Сразу. С самого начала.
"I didn't decide anything. I've been like this my whole life".
Во-вторых, Крэм однозначно ненавидел себя, когда все напоминало ему о чуждой гендерной роли:
"Every day, I'd put on a dress, look into my father's shaving mirror, and just... hate myself".
В-третьих, Крэм ни слова не говорит о том, что не хочет ничего менять. Он говорит о том, что не хочет магии - он боится магии, он из Тевинтера, блин, он знает о ее опасностях не понаслышке:
"If you had a chance to use magic, would you change all the way?"
"What? No. I don't want any magic like that within ten yards of my body. When I was younger... I don't know. Everyone has silly dreams. In Tevinter, dreams like that get you killed".
Тут можно вспомнить Дориана: ритуал, которым его отец хотел сменить ему ориентацию, запросто в случае неудачи мог сделать его овощем. Следовательно, магия, связанная с сексуальностью и гендером, в целом опасна и непредсказуема. Наверняка еще и не подлежит огласке. Неудивительно, что Крэм не хочет так экспериментировать.
Итого: где вы нашли доказательство того, что Крэм принимает свое тело, живет с ним в гармонии и не хотел бы, чтобы оно было другим? Доказательств нет. Следовательно, возможны два варианта. Первый, где у него все совсем хорошо, менее вероятен, но все же вероятен. Ну а вдруг носок и правда подарил ему чувство гармонии с собой. Но абсурдно отрицать, что второй вариант невозможен. Следовательно, у автора - полное право интерпретировать именно так, и написать текст с учетом именно этого взгляда.
Или, простигосподи, вы считаете, что для транссексуала мысль о смене физического пола так же дика, как для гея мысль о смене ориентации?) Может быть, я все пропустила, и операции по смене пола, а также гормонотерапия, унизительны и недопустимы, и заподозрить транса в этом - ужасы?)))
-
-
31.05.2015 в 22:24Скорее с волей. Магия крови она не про секс, а про разум вообще-то.
С другой стороны Мэй тоже физически мужиг, а уж кому как не ей по идее.
-
-
31.05.2015 в 22:29Ну, мне кажется, она про разное. Думаю, папаша Дориана все же хотел не вынудить его спать с женщинами, а перекроить его так, чтобы для него это стало естественно. Разве нет? Ну, иначе он был бы совсем чудовищем, а он всего лишь большей частью оно.
-
-
31.05.2015 в 22:44Нормальный папаша с мышлением патер фамилиас.
-
-
31.05.2015 в 22:50