Пишет Гость:
Осталось совсем немного. Совсем.
Кровь рабов медленно стекает с алтарей, заполняет собой линии сложных геометрических фигур. Пентаграммы пересекаются, расходятся. Это красиво.
Корифей тянется к ритуальному кинжалу, и лениво вспоминает, а сколько этих рабов было? Две сотни? Три?
Жарко, очень жарко. Мухи кружат над ритуальной площадкой, но Архитектор ставит полог, и назойливое гудение прекращается.
Теперь ничего не отвлекает от ровного звучания заклинаний. Только короткие всхлипы рабов, когда заговоренная сталь обрывает их жизни. Магистры вслушиваются друг в друга, ждут нужного момента, чтобы подхватить слова и нанести удар. Они сильны, они опытны, у них все получится. Они войдут в Золотой Град.
Корифей улыбается другу, всаживая кинжал между ребер раба.
— Еще немного, — одними губами шепчет Архитектор. — Мы изменим этот мир навсегда.
Много веков спустя, выбравшись из тюрьмы Корифей вынужден был признать, что это единственное, что им удалось.
Пишет Гость:
Архитектор его раздражает.
Положим, не он один. Его раздражает скупость Оценщика, который второй месяц не может собрать нужное число рабов; последняя партия и вовсе состояла из дряхлых стариков и больных детей — бросовый товар, вдобавок перемерший от дизентерии прямо в рабских бараках, не дождавшись жертвоприношения. Раздражает сама необходимость скупать рабов и лириум тайно, небольшими партиями, как будто не величайшее из деяний они готовят, а мелкое преступление.
Раздражает ленивая улыбка Прорицателя и его манера пропускать встречи и спать сутки напролет, выискивая в Тени ему одному ведомые знаки. Раздражает Безумец. Последнему не нужно даже ничего специально делать, чтобы раздражать.
Если бы была возможность, Корифей не имел бы дела ни с одним из прочих жрецов.
Архитектор, впрочем, хуже всех.
— Взгляни, — говорит он, демонстрируя лист пергамента. Они стоят в архитекторской студии — гладкие стены из темно-зеленого мрамора сплошь изгажены меловыми разводами, книги и заметки валяются прямо на полу. — Я внес некоторые изменения в геометрию сигилов. Увеличение площади третьей печати приводит к экспоненциальному возрастанию количества требуемого ресурса.
«Ресурс». Однажды он битый час нудел Корифею про то, нужно ли им строго определенное количество крови, которую в таком случае стоит измерять секстариями, как вино или муку, или же, поскольку проводником магии является не только она сама, но и души умирающих, «ресурс» представляет счетное число.
— Ты испытываешь мое терпение, — гудит он. — Количество неважно. Цена неважна. Ритуал сработает или нет?
— Прогресс есть, но мне нужно время.
— Время, — медленно повторяет за ним Корифей, стараясь не давать волю тяжелой злобе.
— В конце концов, мы собираемся изменить мир навсегда, — Архитектор улыбается вежливо и терпеливо, как если бы разговаривал с капризным ребенком. — С этим не стоит спешить.
Голос Думата становится требовательней каждую ночь. Расположение звезд тоже важно; нужный момент неотвратимо приближается, количество необходимого лириума и рабов огромно, и у них все еще нет…
— Ты плохо выглядишь, Сетий, — продолжает Архитектор. — Ты слишком переживаешь.
… нет работающего ритуала, Прорицатель проспал три прошлых встречи и не прислал даже записки, но зато Безумец пришел на все, и на каждой рассказывал один и тот же непристойный анекдот.
— Настойка из пустырника и эльфийского корня творит чудеса с расстроенными нервами, — говорит Архитектор.
Он, несомненно, хуже их всех.
@темы: Корифей, выполненная заявка, Архитектор, джен, Тур XVIII, Dragon Age
Осталось совсем немного. Совсем.
Кровь рабов медленно стекает с алтарей, заполняет собой линии сложных геометрических фигур. Пентаграммы пересекаются, расходятся. Это красиво.
Корифей тянется к ритуальному кинжалу, и лениво вспоминает, а сколько этих рабов было? Две сотни? Три?
Жарко, очень жарко. Мухи кружат над ритуальной площадкой, но Архитектор ставит полог, и назойливое гудение прекращается.
Теперь ничего не отвлекает от ровного звучания заклинаний. Только короткие всхлипы рабов, когда заговоренная сталь обрывает их жизни. Магистры вслушиваются друг в друга, ждут нужного момента, чтобы подхватить слова и нанести удар. Они сильны, они опытны, у них все получится. Они войдут в Золотой Град.
Корифей улыбается другу, всаживая кинжал между ребер раба.
— Еще немного, — одними губами шепчет Архитектор. — Мы изменим этот мир навсегда.
Много веков спустя, выбравшись из тюрьмы Корифей вынужден был признать, что это единственное, что им удалось.
а это вообще шедевр