Dragon Age х Hetalia. Ферелден/Дикие Земли Крокари, гет. Коркари — зрелая женщина, страдающая нарколепсией, Ферелден мечтает чтобы они были вместе по-настоящему, но неизменно получает отказ. А! R+
Пишет Гость:
Стоит хлопнуть Орлею дверью, как Ферелден начинает пинать сапогами что ни попадя: стулья, какие-то горшки для лампового масла, инструменты, собственную сброшенную впопыхах обувь, рубашку... Но стоит скрипнуть двери в дальнюю комнатушку, как все постепенно стихает. Белесые, словно вылепленные из снега, мозолистые ступни опять легко перешагивают устроенный Мартином бардак, самому Ферелдену не достается и сонного взгляда. Коркари садится прямо на столешницу, выпивая очередную порцию молока и доедая свою любимую кабанятину. Или вообще, нечто неизвестного происхождения. Мартину в принципе не стоит это пробовать.
"Непривычный слишком" — безразлично отмечает его потуги это съесть Коркари. Мартин обычно что-то насуплено ворчит про ее нежелание позаботиться о себе хоть в еде.
Сейчас слепленная ею же кружка в руке вижна лишь благодаря тускло блестящей в сумерках полоске кольца. Для всех они - нечто принадлежащее друг другу. Но Луи так и остается его тошнотворно-приставучим любовником, Мартину самому уже под тридцатник, а Коркари все так же наплевать на все вокруг. То, что он пытается вместо разрушенной кухни прийти и, натужно дыша, как можно спокойнее смотреть на нее тоже остается словно незамеченным.
Но Хельга...
— Не надо так сопеть, когда тащишь, — неизбежно поддаваясь новому приступу навязчивого сна, угасающе-тихим голосом шепчет женщина.
... давно уже всё знает.
Укладывая (она ни за что не сделала бы так, будь ей лучше!) уснувшую у него на плече Хельгу на неизменно пахнущие росой и травами простыни, Мартин не изменяет правилу: не ложить ее лицом к стене. Но ложиться рядом, глядя, как едва хмурится Коркари во сне — можно. Все как и тогда, когда они были просто землями. Дичившаяся всех и вся девушка и множество драчливых и упрямых маленьких мальчишек то ругавших, то не замечавших ее. Кто знал, что и с ним ей наверняка также одиноко? А может, ей три четверти суток все-таки неплохо. Пока она спит.
"Может" — ждет ее пробуждения Ферелден — "Ей и не досталось ничего лучшего, кроме этих снов."
Ведь она так равнодушно-презрительна к чужим. Так отстраненна от их проблем. Так странно, что он все еще не поссорилась с ним. Так охотно принимает его некогда неумелую ласку. Так...
Мартин засыпает и сам, едва гладя во сне ладонью пряди ее жутко длинных, уже давно как с проседью, волос.
Ему снятся нанесенные когда-то давно шрамы. Коркари — еще тощая угольновласая девушка — ругает бузящую малышню, те не успокаиваются, дразнятся, цапаясь то с ней то с другими соседями. Коркари презирает их за это и не любит вмешиваться, предпочитая быть одной.
Спи...
Земли стали единым целым, земли стали им, а он, для страны еще младше, чем его главный Каленхад, перевоплотился в вертлявого пацаненка и вечно обернутая в шкуры Хельга отвернулась от него.
Он быстро рос, нахватался шрамов, стал кряжистым парнем с упрямо сжатыми кулаками в карманах, а Коркари все так же не было дела до его "будь единой, будь и впрямь со мной", пусть и таскала на пальце это невзрачное кольцо.
Но и сейчас, стоит попробовать проснуться, как ему по шрамам чем-то едва заметно царапает — это сухие пальцы Коркари царапают заусенцами ему кожу на груди.
Мартин трет кулаком глаз и тут же замирает — необщительная даже в жестах Коркари пристально изучает его. Больше ладонью чем взглядом.
Будь...
— Я тебе говорила, — глухо выдыхает Хельга и это ее расслабленное меццо — то, что услышишь в этом доме реже всего, — что когда я проснусь раньше тебя...
Ферелден не успевает улыбнуться в ответ: Хельга приподымается на локте. Часть шкур так и остается лежать на кровати. Но волчьи — все время на спине.
— ... ты сможешь остаться сколько захочешь.
... со мной
И вот перед ним протянутые руки Хельги, все в шрамах, как и все ее тело, на котором вечно проступают новые линии царапин покамест старым легко удается зажить. И пока Ферелден пытается думать, что раз Коркари проснулась раньше, что он может остаться с ней сколько нравится, этих мелких царапин становится примерно столько же и на нем. Ласка Хельги часто начинается с резкости. Но тех, кто ей нравится она не любит отпускать. Пускай даже это "нравится" продлится считанные минуты, а если повезет — часы. Мартину на мгновение кажется, что это ее особое умение, наваждение, колдовской жар: холодность, за которой скрыто нечто настолько искреннее, что будто опаляет жаром. Наверное, это явно набег хасиндов где-то рядом. Но она слишком близко: не понять где просто заинтересованно касаются ее холодные ладони, а где царапины, то есть чужеземный набег, а где и наоборот. Лишь линия на его коже напомнит о тех жителях, что навеки забрала Коркари. От сжатых то на ее затылке, то плечах, то на пояснице рук согревается почти-от-вечных-снегов-захолодевшая кожа, порой до красноты, хотя кажется, что вот-вот одно такое касание может ее неотвратимо обжечь. Даже под пальцами, что с детства в мозолях, чувствуются эти ее старые шрамы на спине, эти следы его тогда-еще-земель взросления и ее неприятностей. О них ему известно лишь на ощупь, ведь даже когда последняя шкура спадает с нее ненароком, они остаются скрыты за темной копной.
...Кто бы знал, кто бы смел думать, что в запертой при гостях комнате его дома вдруг появляется уверенность, что да, они и есть одно целое, как и думают страны. И длится она лишь на один стон Коркари.
Иногда ему думается, что это такая ее месть: быть обласканной там, где раньше ее поранили. Чтобы помнил. Чтобы никогда не вздумал подобного повторять. И Мартин помнит этот страх.
... Коркари порой целует сухо и рвано, точно скупясь. Но ее руки интересуются каждым его шрамом. Хотя ладно, им самим в целом. И так же легко она выскальзывает под защиту (нет, далеко ей не враг, что бы не говорили!) тех же шкур на постели. Упавшие торопливо собирает, не обращая внимания на пристальный мартинов взгляд. Надеется. Ждет. А кроме происходящего ничего особо Хельге среди чувств к нему и не найти.
— Встань, мне за травами надо, — глухо шепчет она.
После еды самое время найти себе припасов.
Ферелден с надеждой оглядывается. Сегодняшний завтрак он хотел бы встретить с ней.
Пишет Гость:
30.01.2016 в 19:43
Исполнение №1, дикий внелимитИсполнение №1, дикий внелимитСтоит хлопнуть Орлею дверью, как Ферелден начинает пинать сапогами что ни попадя: стулья, какие-то горшки для лампового масла, инструменты, собственную сброшенную впопыхах обувь, рубашку... Но стоит скрипнуть двери в дальнюю комнатушку, как все постепенно стихает. Белесые, словно вылепленные из снега, мозолистые ступни опять легко перешагивают устроенный Мартином бардак, самому Ферелдену не достается и сонного взгляда. Коркари садится прямо на столешницу, выпивая очередную порцию молока и доедая свою любимую кабанятину. Или вообще, нечто неизвестного происхождения. Мартину в принципе не стоит это пробовать.
"Непривычный слишком" — безразлично отмечает его потуги это съесть Коркари. Мартин обычно что-то насуплено ворчит про ее нежелание позаботиться о себе хоть в еде.
Сейчас слепленная ею же кружка в руке вижна лишь благодаря тускло блестящей в сумерках полоске кольца. Для всех они - нечто принадлежащее друг другу. Но Луи так и остается его тошнотворно-приставучим любовником, Мартину самому уже под тридцатник, а Коркари все так же наплевать на все вокруг. То, что он пытается вместо разрушенной кухни прийти и, натужно дыша, как можно спокойнее смотреть на нее тоже остается словно незамеченным.
Но Хельга...
— Не надо так сопеть, когда тащишь, — неизбежно поддаваясь новому приступу навязчивого сна, угасающе-тихим голосом шепчет женщина.
... давно уже всё знает.
Укладывая (она ни за что не сделала бы так, будь ей лучше!) уснувшую у него на плече Хельгу на неизменно пахнущие росой и травами простыни, Мартин не изменяет правилу: не ложить ее лицом к стене. Но ложиться рядом, глядя, как едва хмурится Коркари во сне — можно. Все как и тогда, когда они были просто землями. Дичившаяся всех и вся девушка и множество драчливых и упрямых маленьких мальчишек то ругавших, то не замечавших ее. Кто знал, что и с ним ей наверняка также одиноко? А может, ей три четверти суток все-таки неплохо. Пока она спит.
"Может" — ждет ее пробуждения Ферелден — "Ей и не досталось ничего лучшего, кроме этих снов."
Ведь она так равнодушно-презрительна к чужим. Так отстраненна от их проблем. Так странно, что он все еще не поссорилась с ним. Так охотно принимает его некогда неумелую ласку. Так...
Мартин засыпает и сам, едва гладя во сне ладонью пряди ее жутко длинных, уже давно как с проседью, волос.
Ему снятся нанесенные когда-то давно шрамы. Коркари — еще тощая угольновласая девушка — ругает бузящую малышню, те не успокаиваются, дразнятся, цапаясь то с ней то с другими соседями. Коркари презирает их за это и не любит вмешиваться, предпочитая быть одной.
Спи...
Земли стали единым целым, земли стали им, а он, для страны еще младше, чем его главный Каленхад, перевоплотился в вертлявого пацаненка и вечно обернутая в шкуры Хельга отвернулась от него.
Он быстро рос, нахватался шрамов, стал кряжистым парнем с упрямо сжатыми кулаками в карманах, а Коркари все так же не было дела до его "будь единой, будь и впрямь со мной", пусть и таскала на пальце это невзрачное кольцо.
Но и сейчас, стоит попробовать проснуться, как ему по шрамам чем-то едва заметно царапает — это сухие пальцы Коркари царапают заусенцами ему кожу на груди.
Мартин трет кулаком глаз и тут же замирает — необщительная даже в жестах Коркари пристально изучает его. Больше ладонью чем взглядом.
Будь...
— Я тебе говорила, — глухо выдыхает Хельга и это ее расслабленное меццо — то, что услышишь в этом доме реже всего, — что когда я проснусь раньше тебя...
Ферелден не успевает улыбнуться в ответ: Хельга приподымается на локте. Часть шкур так и остается лежать на кровати. Но волчьи — все время на спине.
— ... ты сможешь остаться сколько захочешь.
... со мной
И вот перед ним протянутые руки Хельги, все в шрамах, как и все ее тело, на котором вечно проступают новые линии царапин покамест старым легко удается зажить. И пока Ферелден пытается думать, что раз Коркари проснулась раньше, что он может остаться с ней сколько нравится, этих мелких царапин становится примерно столько же и на нем. Ласка Хельги часто начинается с резкости. Но тех, кто ей нравится она не любит отпускать. Пускай даже это "нравится" продлится считанные минуты, а если повезет — часы. Мартину на мгновение кажется, что это ее особое умение, наваждение, колдовской жар: холодность, за которой скрыто нечто настолько искреннее, что будто опаляет жаром. Наверное, это явно набег хасиндов где-то рядом. Но она слишком близко: не понять где просто заинтересованно касаются ее холодные ладони, а где царапины, то есть чужеземный набег, а где и наоборот. Лишь линия на его коже напомнит о тех жителях, что навеки забрала Коркари. От сжатых то на ее затылке, то плечах, то на пояснице рук согревается почти-от-вечных-снегов-захолодевшая кожа, порой до красноты, хотя кажется, что вот-вот одно такое касание может ее неотвратимо обжечь. Даже под пальцами, что с детства в мозолях, чувствуются эти ее старые шрамы на спине, эти следы его тогда-еще-земель взросления и ее неприятностей. О них ему известно лишь на ощупь, ведь даже когда последняя шкура спадает с нее ненароком, они остаются скрыты за темной копной.
...Кто бы знал, кто бы смел думать, что в запертой при гостях комнате его дома вдруг появляется уверенность, что да, они и есть одно целое, как и думают страны. И длится она лишь на один стон Коркари.
Иногда ему думается, что это такая ее месть: быть обласканной там, где раньше ее поранили. Чтобы помнил. Чтобы никогда не вздумал подобного повторять. И Мартин помнит этот страх.
... Коркари порой целует сухо и рвано, точно скупясь. Но ее руки интересуются каждым его шрамом. Хотя ладно, им самим в целом. И так же легко она выскальзывает под защиту (нет, далеко ей не враг, что бы не говорили!) тех же шкур на постели. Упавшие торопливо собирает, не обращая внимания на пристальный мартинов взгляд. Надеется. Ждет. А кроме происходящего ничего особо Хельге среди чувств к нему и не найти.
— Встань, мне за травами надо, — глухо шепчет она.
После еды самое время найти себе припасов.
Ферелден с надеждой оглядывается. Сегодняшний завтрак он хотел бы встретить с ней.
@темы: кроссовер, выполненная заявка, гет, внелимит, Hetalia, Тур XXII, Dragon Age, оригинальные
-
-
30.01.2016 в 19:43Кто найдет отсылочку к фильму — дам печенькуИсполнение №1, дикий внелимит
-
-
31.01.2016 в 15:08-
-
31.01.2016 в 16:11Тогда заявку оргам и будет вам Ферелден — вдруг иные желающие написать найдутся.
А я пойду пострадаю из-за невзаимности к моему ОТП...-
-
01.02.2016 в 00:14-
-
01.02.2016 в 00:32Спасибо :З
Ну а Мартин Ферелден и Хельга Коркари — еще не все имена.
Неварра, например, в ссоре с Луи Орлеем ибо майн хэдканон велик